Стараниями кухарки маркизе Д'Алваро удалось дождаться доктора — Пэт, по долгу службы каждый день имевшей дело с уксусом, как выяснилось, все это было не впервой. «Дело обычное, ваше сиятельство, — сказала она. — То поострее кто любит, да недоглядит, то дите неразумное, не знаючи, язык себе обожжет, то пропойца сдуру приложится… А дрянь-то едкая, хоть в готовке и нужная. Всякое случается» Астор молча кивал, так же молча делал все, что ему говорили, и старался лишний раз не глядеть на жену. По многим причинам.
Конечно, ни о какой «рассеянности» и, уж тем более, «случайности» даже речи не шло. И слабое освещение в столовой тоже было ни при чем — Лавиния, Астор был в этом совершенно уверен, знала, что делает, иначе все кончилось бы самое большое обожженным языком, как у тех же детей, которых упоминали врач и кухарка. Это ведь уксус, там один запах чего стоит — захочешь с водой перепутать, не сможешь!.. Нет, она знала. И что держит в руках, и чем ей это грозит.
Но почему? С какой стати? На ровном месте, без всяких причин попытаться свести счеты с жизнью, да еще и таким чудовищным способом?.. «Не понимаю, — думал Астор, глядя на вспыхивающий и гаснущий далеко впереди огонек фонаря. Налетевший порыв холодного ветра заставил его сощуриться. — Ничего не понимаю! Или это из-за того, что было за ужином?.. Ну да, моя инициатива ее, кажется, не слишком впечатлила, но… В конце концов, разве не этого она добивалась? И платье, и это «Вам не нравится?» — ну ведь понравилось же! Что не так?!» Маркиз растер задубевшее от холода лицо ладонями и внутренне усмехнулся. Врал он, похоже, не только всем вокруг, но уже и себе. Что не так… Да ясное дело, что!
Астор был не слепой, и прекрасно видел, что жене он, мягко говоря, неприятен — и как человек, и как мужчина, но чувства эти были взаимны и потому мало его трогали. К тому же, в чем-то Лавинию было можно понять. Как иначе: избалованную герцогскую дочку, привыкшую к столице, своему положению и, надо думать, совсем иному обращению, навряд ли могли обрадовать такие перемены в судьбе. Почему она все-таки за него вышла, Астор не знал и не особенно об этом задумывался, но здесь, в Алваро, Лавиния была чужой — и всё вокруг было ей чуждо. Да и сколько ей лет? Должно быть, слегка за двадцать?.. Конечно, от тоски взвоешь в этом медвежьем углу — не считая прочие обстоятельства. Может, она и платье это клятое нацепила только для того, чтобы хоть так, пусть ненадолго, вернуться в прошлое? Демон его знает! Маркиз Д'Алваро мрачно сплюнул себе под ноги. Так или нет, но одно не оставляло сомнений — его недавняя хмельная прыть, достойная, увы, лучшего применения, оказалась последней каплей. Да, ведь жена, кажется, что-то тогда пыталась возразить…