Мои ноги погружаются в ковер, когда я выскальзываю из кровати и иду к окну, глянуть в щель между гардинами. А потом все свое тело в пижаме подталкиваю к окну за этими занавесками, чтобы лучше все рассмотреть, – и слегка задыхаюсь от изумления. Снаружи идет снег, летят крупные снежинки, и это, безусловно, Париж. Конечно, это он… Боже, город прекрасен, как на открытках! Мое дыхание касается холодного стекла, затуманивая его, я вижу людей на улице, и, не успев подумать, уже бегаю по комнате, собирая свою одежду, чтобы выскочить наружу. Я явно подготовилась к зимним каникулам: у двери обнаруживаю свои теплые ботинки и куртку и, прежде чем тихо выйти из комнаты, обматываю шею шарфом Фредди. Его запах тут же заполняет мою голову, когда я прижимаюсь лицом к мягкой шерсти. На секунду я замираю в коридоре и просто вдыхаю его. Запах Фредди уже выветрился почти из всех вещей, которые есть у меня в реальном мире, но этот шарф отчетливо пахнет его гелем для душа и лосьоном после бритья, как будто любимый стоит рядом со мной. Я едва справляюсь с собой. Заставляю свои ноги шагнуть в противоположном направлении, потому что они хотят увлечь меня обратно в номер отеля, назад к Фредди. Я твержу себе, что он по-прежнему будет там, когда я вернусь. Мне теперь известно, как все это работает. Я сплю, но раз уж мы в Париже, то я намерена насладиться каждым мгновением.
Отель, похоже, представляет собой пару высоких городских домов, перестроенных под изысканную гостиницу. Спускаюсь по витой лестнице в центре здания в тихий вестибюль и улыбаюсь в ответ на улыбку портье, явно меня узнавшего.
Снаружи я замираю на несколько секунд на каменных ступенях и просто впитываю все вокруг. Снег явно идет не слишком долго. Он лежит слоем около сантиметра толщиной, но этого достаточно, чтобы окутать все магией. Мы на какой-то боковой улочке, и пока я так стою, меня охватывает головокружительная радость. Я в заснеженном Париже с Фредди Хантером! Улыбаюсь, переходя дорогу, и снежинки падают мне на лицо, когда я пристраиваюсь к небольшой очереди перед булочной. Вокруг пахнет восхитительно и определенно по-французски: убийственное сочетание свежих круассанов и горячего кофе, какого вам ни за что не приготовить дома, какой бы замечательной ни была ваша кофемашина.
Захожу в маленькую лавку, наслаждаясь суетой и шумом: посетители в зимней одежде, припорошенной снегом, делают заказы друг за другом. И лишь когда я оказываюсь перед прилавком, соображаю, что заказ мне предстоит сделать на французском. Только вот я почти не говорила на нем с тех пор, как сдала экзамены в школе. Да и тогда не слишком хорошо им владела. Горло нервно сжимается, когда женщина за прилавком наконец смотрит на меня; ее темные глаза выражают ожидание.