Четверг, 3 января
Я отсиживаюсь дома, а родным вру, что отравилась чем-то и у меня желудочная инфекция, чтобы они не надумали навещать. Как правило, это их не удерживает, но Элли приходится осторожничать из-за малыша, а мама и тетя Джун начали свой обычный новогодний цикл развлечений. Они и меня пытались заманить с собой, так что пришлось прибегнуть ко лжи: не хотела болтаться с ними по разным спа-салонам, запоздало празднуя Рождество.
В последние несколько дней я отчаянно тосковала по Фредди. Те часы, когда вижу его, волшебны, но я еще острее ощущаю его отсутствие здесь, в долгие часы бодрствования. Сейчас только половина девятого утра, едва светает. Я намерена заставить себя заняться собой. Принимаю душ, разогреваю какой-то суп, смотрю последние праздничные программы по телевизору. Я бездельничаю с момента наступления Нового года, потому что не желаю взять себя в руки. Я достаточно честна, чтобы признать: мне просто необходимо было эмоционально упасть. Это своеобразная реакция на возбуждение Нового года, но это не может продолжаться слишком долго. Нужно подготовиться к работе, к жизни, к понедельнику, так что необходимо привести себя в порядок, поесть, может быть, даже постирать и включить пылесос… Я только что пыталась позвонить Элли. Она не ответила. В последнюю пару дней ее донимает утренняя тошнота, и она, скорее всего, еще спит.
Сажусь в угол дивана и прижимаю колени к груди. Я не осмеливаюсь позвонить Джоне, только не после того, как мы расстались в канун Нового года. Он был прав, я понимаю: ни ему, ни мне не поможет, если мы будем топтаться рядом друг с другом. И если честно, я не знаю, изменится ли это когда-нибудь. Эта мысль заставляет меня устало прижаться подбородком к коленям. Ничего не исправить. Я совершенно одинока. Мой взгляд останавливается на пузырьке с пилюлями на полке, и мое решение провести день продуктивно испаряется, потому что существует некое место, куда я могу сбежать, где не буду так одинока.
Четверг, 3 января
Это не наша кровать. Не наша спальня. Я лежу совершенно неподвижно в сером утреннем полусвете, мой взгляд скользит по лепным розам на высоком потолке над нами, по длинным шелковым гардинам на окне… Фредди распластался на подушках рядом со мной, одной рукой прикрывает лицо – он часто так делает во сне. Я не спеша рассматриваю его в этом слабом свете: он дышит ровно, его рот слегка приоткрыт, глаза под веками движутся; интересно, что ему снится…
Где это мы? Я никогда прежде не видела эту элегантную комнату. Она слишком великолепна, чтобы быть спальней для гостей у кого-то из наших знакомых. Для начала здесь нет мебели из «ИКЕА». Это какой-то отель, я уверена.