Они зажгли фонари. Завозился и проснулся господин эконом. Потом прибежал мальчишка с кухни и принес корзину с ужином — завернутые в тряпицы для сохранения тепла горшки с мясной похлебкой.
Вчетвером они долго смотрели на панно.
Оно мягко отражало свет и казалось расколотым по прочерченным палочкой линиям. Мальчишка, старше Эльги года на два, на три, так и застыл с открытым ртом.
— Сколько еще? — спросил Канлик.
— Две недели, — ответила Унисса.
— Невозможно. Шесть дней.
— Я попробую.
Путь с холма в гостиницу напрочь выпал у Эльги из памяти. Только что темнели и пахли листьями мешки, густели сумерки за перилами беседки, и вдруг под ногами уже ступеньки гостиничной лестницы, а впереди поднимается мастер Мару, сворачивает по коридору в свою комнату. И совершенно непонятно, был ужин или обошлось без него.
Кошмар.
Как разделась, как легла, Эльга тоже не помнила. Помнила только, как, проснувшись, сходила на ночной горшок. В ушах постоянно шумело и шуршало, в глазах рябило, а знак, поставленный мастером, чесался и зудел. Возможно, конечно, что так проклевывались грандальские умения, но им, кажется, было еще рано.
Просыпаться не хотелось никак.
Сквозь сон слышалось, как кто-то ходит по комнате, что-то говорит, впускает в распахнутое окно распаренный воздух, но едва разлепленные глаза тут же смыкались, а сладкое небытие притягивало голову к подушке.
— Эльга. Эльга!
С нее сдернули одеяло, встряхнули и поставили на ноги.
— Я не хочу, — скривила губы Эльга.
Но твердая рука не дала ей упасть обратно в постель.
— Эльга! У нас не времени.
— Я сплю.
— Тогда просыпайся, — сказала Унисса. Она сунула платье в пальцы ученицы. — Одевайся.
— Я вам что, лист в мешке?
— Именно. И лист живой, а не мертвый!
— А можно завтра?
— Нет.
— Ненавижу листья!
— Что?
Шлепок ладонью по щеке вышел хлесткий, неожиданный. Слезы так и брызнули у Эльги из глаз.
— Мастер Мару! — вскрикнула она.
Щека запульсировала жаркой болью. Но еще больше было обидно. Что она сказала-то? Подумаешь!
— Одевайся! — ледяным тоном произнесла мастер.
Эльга стояла, не двигаясь. Мутная слеза, скользнув с подбородка, расплылась кляксой на половой доске.
— Я жду тебя, — отрывисто сказала Унисса и вышла из комнаты, оставив дверь открытой.
Эльга еще поплакала, но руки знали свое дело — ослабили ворот, вскинули платье и просунулись в рукава.
— Ненавижу! — повторила Эльга.
Озадаченно прошелестел сак.
— Да! — выкрикнула Эльга. — И тебя тоже! Всем вам чего-то надо от меня! А я… я же не грандаль, я еще никто!
Она затянула концы платка на голове так, что голова чуть не лопнула.