Спустя полчаса тело приходит в норму и женщина открывает глаза, наполненные тьмой, и встает на карачки..
— Еще свежее, — произносит она и макает палец в кровавое пюре. Облизнув его длинным раздвоенным языком, она улыбается, обнажив острые, как иглы, зубы.
Тут взгляд чудовища натыкается на раны в коже, через которые уже начинает вытекать тьма вместо крови.
— Нитки и иголка, — шепчет существо. — Где-то тут должны быть нитка и иголка.
* * *
Суонь заметил, что надзиратели собрались вместе, чтобы пообедать, и опустил руки с тяжелым инструментом. Кирка была слегка погнутой, а деревянная рукоять уже второй день грозила развалиться. Однако исхудавший мужчина берег ее изо всех сил. За порчу государственного имущества пороли плетьми, и он прекрасно понимал, что пережить их у него шансов немного.
— Будь оно все проклято, — прошептал он, глядя, как стражники собираются в небольшом домике, возведенном на скорую руку.
Облизнув губы, покрытые трещинами, он обернулся к бочке с водой. Долго не раздумывая, он отправился к ней.
— Суонь! Стой! Нельзя! — прошипел махавший рядом киркой мужчина. — Только по команде охраны!
Однако тот уже не слушал. Едва волоча ноги, он подошел к бочке, подхватил стальную миску, стоявшую на земле, и зачерпнул воды. Жадно глотая воду, так, что она текла по лицу и бежала с подбородка, он опустошил миску и тут же зачерпнул вторую. За ней третью.
Грохот от ударов инструмента стал затихать, и на каторжанине скрестились взгляды других заключенных.
— Что ты творишь, ублюдок?!! — подскочил к нему другой заключенный со следами рубцов на спине. — Ты хочешь, чтобы мы остались без еды? Или думаешь, что у тебя много шансов пережить порку?
Мужчина схватил его за руку, в которой Суонь держал миску с водой, но тот ее вырвал и, вновь зачерпнув воды, демонстративно неторопливо начал делать глотки, смотря заключенному прямо в глаза.
— Они забрали у меня детей, убили жену и родителей, — произнес он после очередного глотка. — Они забрали все, что у меня есть! А я могу только забрать у них воду. Это все, что я могу…
— Прекрати! Ты подставляешь всех нас! — рыкнул каторжник и, оглянувшись, произнес: — Работать! Если они услышат, что мы не работаем, то снова накажут!
Вновь послышались удары инструмента, и вспыливший преступник повернулся к Суонь. Однако сбоку от него оказался полупрозрачный старичок.
— К-к-кто ты? — заикаясь, произнес он.
— Слуга. Слуга одного очень влиятельного господина, — ответил призрак.
Каторжник сделал несколько шагов назад и тут же, споткнувшись о камень, рухнул на землю. Суонь же, словно опьяненный, спокойно повернул голову и уставился на призрака.