– Я не знаю, сколько их у вас, но у нас определённо меньше. Итак, мы ждали ещё одного сына, даже имя выбрали для мальчика.
– А как же УЗИ? – удивилась я.
– А оно ничего не показывало. Врач ещё смеялся, говорил, что, наверное это всё же девочка, уж больно стеснительная, очень тщательно всё прячет. Но мы считали это лишь шуткой. Поначалу всё шло хорошо, особенно в сравнении с предыдущей беременность, когда моя жена вынашивала близнецов. А потом случилась беда.
– Я никогда не забуду тот день, – вступила в разговор Элли. Мне сложно было осознать, что она – моя мама, мне проще было думать о ней как об Элли, жене Голоса. – В тот раз мы пришли на обычный плановый осмотр. Мне ещё тогда показалось, что доктор чем-то взволнован, но я не придала этому значения – мало ли у кого какие обстоятельства и настроения бывают.
– Это должно было нас насторожить. Наверное, – вновь заговорил Коул. – Но мы тогда лишь предвкушали возможность увидеть на экране нашего малыша Хью. И сначала всё шло вроде бы хорошо. А потом врач вдруг стал во что-то всматриваться на экране, вскочил, забегал, куда-то позвонил, велел срочно готовить операционную.
– Я так испугалась, просила сказать, что с моим малышом! А врач сказал, что у нашего мальчика обвитие пуповиной, и он может умереть в любой момент, если не принять срочные меры.
– Мальчика? – хором воскликнули мы с Гейбом.
– Да, он сказал именно «мальчика», – печально кивнул Коул, – я это хорошо запомнил. Он уже тогда всё спланировал.
– Он сказал, что если не извлечь ребёнка немедленно, он погибнет, – стирая ладонью текущие по щекам слезы, вспоминала Элли. – Я так испугалось, ведь было ещё очень рано. А он сказал, что сейчас семимесячные дети прекрасно выживают, а вот обвитые пуповиной...
– Нас особо-то и не спрашивал никто, – вздохнул Коул. – Всё происходило так быстро и так страшно. Элли увезли на операцию, а меня с ней не пустили.
– Я думал, в то время отцов уже пускали на роды? – нахмурился Гейб.
– Да, и я присутствовал при рождении всех своих сыновей. Но не в тот раз. Врач сказал, что случай не рядовой, там патология, возможно, понадобится реанимация... В общем – я ему поверил. Почему я не должен был ему верить? Я ждал, и мне даже показалось, что я слышал плач младенца... Позже я убедил себя, что просто слышал плач какого-то другого малыша из детского отделения – вы же знаете, какой у нас слух. Это не мог быть наш ребёнок, потому что через некоторое время вышел этот врач и сказал, что он сделал всё возможное, но наш мальчик погиб ещё до того, как его успели достать. И реанимация не помогла.