— Смотрите-ка, — сказала Уна. — Кто к нам пожаловал.
Тед и Белль: Тед прижимал к груди огромный веник из бордовых и рыжих лилий, Белль шла в премиленьком белом сарафане, которого Куин ни разу не видел. Лямки с красным кантом казались съедобными. Волосы блестели. «Браво, Ледбеттер, — подумал с горечью Куин. — Отличная работа».
— Нам нужна помощь, — сказала Белль. — Только не говорите «нет».
Не успел Куин спрятаться, как она швырнула гранату:
— Мы с Тедом женимся через полчаса, нам нужны свидетели.
Старшеклассники зааплодировали, Белль посмотрела на них испуганно, потом улыбнулась. Тед расцвел, как подсолнух, а голова Куина наполнилась осами.
— У вас свадьба? — спросила Уна и порозовела.
Куин отметил про себя, что при правильном освещении ей можно дать лет, скажем, девяносто пять, не больше.
— Мы получили свидетельство утром, — ответил Тед. — Но, чтобы оно вступило в законную силу, нужны свидетели.
— Городские чиновники не слишком-то любезны, — добавила Белль.
— Это ж Вермонт, — пояснил Тед. — Они не очень разговорчивы.
— Короче, нам требуются два человека, которые нас знают. — Белль повернулась к Уне: — Я подумала, что вы наверняка еще здесь. Куин с окончания школы не встает раньше десяти.
— Это все не так уж неожиданно, как ты думаешь, — Тед обратился к Куину. — Мы с Белль обсуждали это довольно долго.
И он окинул Белль любящим взглядом.
Белль приподняла ногу в белой сандалии с золотыми ремешками.
— Я купила их в «Уолмарте». Мы встали в шесть утра.
Она выглядела не то чтобы счастливой, но менее несчастной.
— У меня концерт сегодня вечером, — сказал Куин, в голове по-прежнему гудели осы. — Нам следовало выехать минимум десять минут назад.
Однажды бейсбольный мяч влетел ему прямо в лоб, но сейчас было гораздо хуже.
— Ах, эти религиозные ребята, — Уна обратилась ко всем. — Они же не простят ему, если он хоть на минуту опоздает.
— Это не займет и пяти минут, — сказала Белль. — Я же не требую звезд с неба, Куин, но, если я тебе не безразлична, ты можешь сейчас доказать это.
Она смотрела сквозь него широко открытыми глазами так долго, что этот взгляд вместил всю их семейную жизнь. Этот взгляд — все, что ему осталось от нее.
Таким же взглядом смотрела она на него вечером накануне третьего дня рождения мальчика, усадив в темной комнате после того, как он приехал с концерта и затащил свое оборудование.
— Не так я себе представляла нашу совместную жизнь, — сказала она ему, включая лампу. — Меньше всего я ждала одиночества.
Это был один из тех моментов, когда часы прекращают тикать.
— Лучше быть одной, чем все время злиться на тебя, — сказала она. — Лучше одиночество без тебя, чем одиночество рядом с тобой.