Один на миллион (Вуд) - страница 125

— Черт подери, — сказал Куин шепотом. — Да пойдемте уже.

Уна встала из-за стола.

— Я совершенно не одета, чтобы присутствовать на свадьбе, а тем более в ней участвовать.

— Я тоже, — сказал страстно влюбленный Тед. — Но даже это меня не остановит.

Оказалось, что гигантский веник состоит из двух букетов, и один из них Тед вручил Уне со словами:

— Почетной подружке невесты.

Улыбка больше не сходила с его лица, он, судя по всему, бросил переживать, и его счастье не могло омрачить ничто: ни присутствие Куина, ни отсутствие матери и сыновей, ни бюрократизм церемонии.

— Я принимаю ваше предложение, — заявила Уна, словно Тед просил руки у нее.

Куин бросил на нее грозный взгляд в наказание за то, что она так быстро переметнулась на другую сторону, но она только открыла глаза пошире, молча призывая его преодолеть очередное препятствие.

— Удачи вам, ребята! — крикнула старшеклассница, девушка в розовой бейсболке.

Куин заплатил по счету, Уна взяла его под руку, словно они присутствовали на официальном свадебном торжестве. Мак Косгроув вечно поучал Куина, что нужно общаться с «достигаторами целей», брать с них пример. И вот в эту самую минуту он сопровождает одного такого к машине, а Белль подкрасила губы и приятно пахнет.

— Ты настоящий джентльмен, — сообщила она ему, когда они выходили из дверей с жирными отпечатками на стеклах. — Ты поступаешь по-джентльменски.

Несмотря на возраст, немощь, неуклюжесть, Уна в красной блузке Белль, опираясь на локоть Куина, умудрялась парить над землей, как девушка, которой некогда была, и взгляды, которые она бросала на Куина, льстили ему. Он находил их чрезвычайно приятными. Она смотрела на него так, словно любовалась бриллиантом, и ему ничего не оставалось, как только занять место рядом с женихом и постараться блеснуть.

Часть четвертая. Draugas (друг)

***

Говорит мисс Уна Виткус. Записываем ее воспоминания и фрагменты жизни.

Часть номер семь.

Мы говорили про Луизу. И про те ужасные слухи. Вскоре после этого Луиза впервые пришла ко мне домой.

Думаю, это было в октябре. Зима еще не наступала. Но почему-то мне это запомнилось так, словно она пришла посреди зимы, щеки у нее горели, как с мороза. Перед глазами встает как будто январский вечер, воздух похрустывал, как бывает зимой. Тебе знакомо это ощущение — будто воздух вот-вот расколется?

Вот как. Раньше климат был другой. Я только что приготовила вкуснейший ужин — и на тебе, Луиза Грэйди на пороге.

Мясной пирог, к нему жареная капуста. Секретный ингредиент — тмин, если ты знаешь, что это такое.

Такие семечки. Наверное, я думала о своей маме. Она умерла тем летом, папа-то скончался задолго до этого. А мама вплоть до лета 1955 года жила на Уолд-стрит и в девяносто один год все еще выращивала петрушку. На грядку с петрушкой она и упала в своем саду в жаркий июльский день. Я тогда еще подумала: какая легкая смерть.