— Посмотрите, ее дом вон там, прямо, на Сибли-стрит. Сразу за автосалоном. Он виден отсюда.
— Положите руки на место, мистер Портер. Я знаю, где находится Сибли-стрит. Более того, я лично знаком с леди, которой принадлежит это транспортное средство.
— Так вы тот самый полицейский, который патрулировал возле ее дома после ограбления? — спросил Куин.
— Так вы тот самый внук, которому она отказалась звонить?
— Я ее друг. Мы с ней друзья. И она мне позвонила.
Полицейский убрал фонарик.
— Нужно о ней позаботиться. Она хорошая женщина.
— Так о ней и заботятся!
— Положите руки на место, сэр.
— Я забочусь о ней! Я!
— Успокойтесь, сэр. Можете опустить руки.
Полицейский вернул ему права.
— У меня есть основания задержать вас прямо сейчас и доставить в отделение, а машину эвакуировать на штрафстоянку до продления регистрации и возобновления ваших прав.
— Они давным-давно возобновлены.
— Иногда у нас случаются накладки. Иногда такое случается.
— Вот и сейчас такое случилось.
— Вы сможете завтра позвонить в управление и все уладить, сэр. Но раз уж мы оба интересуемся музыкой и к тому же я не хочу портить жизнь милой старой леди, я пойду вам навстречу.
Это «пойду навстречу» выразилось в том, что Куину разрешили позвонить по телефону: сначала он позвонил Ренни, который послал его к черту; потом — Алексу, телефон которого не отвечал; потом — Гэри, который как раз заехал в один из трех своих гаражей и сказал, что будет рад помочь.
Но приехал через час в своем минивэне не кто иной, как Тед — вместе с Белль.
— У Гэри какие-то неприятности, — сказала Белль. — Собаки разбежались, так что он позвонил мне.
Она держалась бодро и по-деловому.
— Офицер Кесли сказал, что Теду можно отвезти тебя домой в машине Уны. Завтра утром мы продлим ее страховку.
— Я могу и на автобусе добраться, — ответил Куин.
— Но не с этим же барахлом. — Белль нырнула обратно в минивэн, оставив мужчин на тротуаре. Открыв окно, она сказала:
— Не усложняй, Куин.
Он посмотрел на нее.
— Я видел сегодня Лабуха. Ричарда Блейкли. Помощника врача.
Она едва заметно кивнула.
— И как он?
— Ужасно. Совсем раздавлен.
— Ничего, выживет, — сказала Белль. — Люди, они живучие.
— Мне очень жаль, Белль. Я обо всем, что случилось.
— Знаю.
— Но уже ничего нельзя исправить.
— Знаю. Не все на свете можно исправить.
Она протянула руку через окно, быстро пожала его ладонь. И уехала.
Тед за рулем «релианта» Уны вид имел суровый, но смиренный, и по мере того как карма момента превращалась в кучу отнюдь не сакрального дерьма, Куин все больше сожалел, что не выбрал арест. Он открыл рот.