Куин встал, собираясь уйти.
— Я вам буду позванивать, Уна, — сказал он. — Узнавать, как у вас дела.
— Узнавать про мои дела не очень-то интересно, но благодарю вас за эту готовность.
— Вы же помните, что речь шла про семь недель? Мы же так и договаривались.
— Ну конечно, помню. Просто я сбилась со счета, вот и все.
— Я работаю по выходным, Уна. Ложусь спать в три ночи.
Вид у него сделался несчастный, как у человека, который бросает котенка на обочине дороги.
— Я просто не могу приходить все время, вот я о чем.
— Вы и так молодец, — она похлопала его по руке. — Не могли бы вы достать вон ту кастрюлю, пока не ушли?
Она показала на верхнюю полку буфета. Сегодня она сварит суп, съездит в супермаркет со своими просроченными правами, купит овощей и куриных бедрышек и сварит суп, чтобы занять чем-то дневные часы, а через три или четыре дня выльет почти всю кастрюлю.
— Ваше желание — закон для меня, — ответил он.
«Мое желание, — подумала она. — А какое у меня желание?»
Он поставил кастрюлю на стол. И тут, когда он посмотрел за спину Уны, его лицо застыло. Она обернулась и увидела на крыльце за дверью хрупкую безжизненную женщину. Несмотря на дымчатое стекло, Уна сразу поняла, кто это. Почувствовав неожиданный приступ солидарности, она поспешила к двери.
— Ты встал вместе с птицами, как я вижу, — сказала Куину мать мальчика.
— Да, если ты имеешь в виду сов, — ответил Куин.
На лице матери мелькнула тень улыбки, ее лицо выразило столько противоречивых чувств, что Уна поскорее отвела глаза. Что касается Куина, то в нем она заметила такую нежность по отношению к бывшей жене, что поверила — все у них наладится.
— Как поживаете? — спросила Уна.
— Как я… О, ужасно. Но спасибо.
Голову она давно не мыла.
— Я глубоко сочувствую вашей утрате, — сказала Уна.
Несмотря на открытую дверь, мать мальчика — Белль, так ее, кажется, звали, Белль — оставалась стоять на крыльце. Она словно позабыла, где находится.
— Ваш мальчик был лучше всех, — добавила Уна. — Очень пунктуальный. Я получала такое удовольствие от общения с ним.
— Да, общаться с ним было одно удовольствие, — отозвалась она. У нее были такие же глубокие, словно океан, глаза. Как у мальчика. — Мало кто понимал это.
Уна посмотрела на подъездную дорожку и удивилась, как эта бедняжка управляется со своим автомобилем, гигантом наподобие джипа, чересчур огромным для нее. Гостья наконец прошла в дом и остановилась, глядя на Уну взглядом как у мальчика и ожидая указаний. На Куина она не обращала внимания.
Уна не любила, когда на нее пялятся, но не знала, как бы повежливей об этом сказать.