— Куда дальше, Уна? — спросила Белль. Теперь они запросто обращались друг к другу по имени, проникшись женской солидарностью после двадцатиминутного разговора о кошках. Куин в очередной раз подивился тому, как женщины умудряются установить контакт на пустом месте.
— Чего-чего? — переспросила Уна, прижимая ладонь к уху. Они открыли все окна, что, по мнению Куина, только зря выпускало тепло. Но с ним больше никто не считался.
— Нужен адрес, — сказал Куин. — Он ведь у вас есть, верно?
Они с Белль всегда путешествовали так — в ту пору, когда еще путешествовали, — без карты, без цели, прорываясь сквозь пространство, ведомые интуицией и прихотью. В автомобиле с Уной, которая не внушала особого доверия, этот образ действий утратил характер юношеской бесшабашности.
— Конечно, есть, — ответила Уна. — Что я, по-вашему, гусыня безмозглая?
Она погрузилась в темные глубины своей большой черной сумки. Извлекаемые оттуда вещи: леденцы Life Savers, скомканные квитанции, магазинные чеки, потемневшие от времени.
— Я точно знаю, что конверт здесь, — раздраженно бормотала Уна. — Там еще про лошадей говорится.
Снова и снова она погружалась в загадочные глубины, дрожа от волнения, а волосы, недавно уложенные в прическу, топорщились, как перья у плохо ощипанного цыпленка.
Она уставилась на Куина и Белль. Ее лицо почти растворилось в белесоватом свете на фоне лобового стекла, если не считать ярких, колючих глаз и полоски помады.
— Я же клала его в эту сумку, — сказала она и посмотрела на Куина. — Вы брали его?
— Зачем мне его брать?
— Чтобы уточнить адрес, например, — надула она увядшие губы.
— Не брал.
— Куин, у тебя память короче заячьего хвоста.
— Ну уж если бы я порылся в дамской сумке, наверняка запомнил бы такое.
— Ничего, есть же телефонная книга, — сказала Белль. — Не волнуйтесь, Уна, мы его разыщем.
Куин понял, что Белль перешла в стадию оттаявшего сердца. Он чувствовал себя как гид, который привел свою группу на какую-то непонятную городскую площадь только для того, чтобы застать там публичную казнь.
— Значит, я положила его в чемодан, — сказала Уна, на этот раз более раздраженно.
— Давайте посмотрим, — сказала Белль. — Сейчас посмотрим.
Она притормозила на островке безопасности и открыла дверь, впустив густой, хоть кусай его, поток воздуха.
— Погодите, погодите, — сказала Уна, вытаскивая мятый конверт из чрева своей сумки. — Вот же он.
Она дряхлела с каждой минутой. О чем он, черт подери, думал, когда согласился взять женщину такого возраста в такой дальний путь, да еще в машине без кондиционера? С самого ланча — два с половиной часа — она сидит неподвижно. Разве это не вредно для нее?