— Ты чего это там ползаешь, Кирилл Васильич? Потерял чего?
— Потерял, — охотно согласился Рябинкин, поднимаясь с колен и хлопая себя по карману брюк. — Ключи от машины где-то вывалились. В комнате нет. Пойду во дворе поищу. Тебе, случайно, нигде не попадались?
— Нет, — отрезал Олег. — Не попадались. Пойду помогу Наташе с завтраком.
Кирилл вышел на улицу, побродил по двору, делая вид, что ищет ключи, потом вернулся в дом и отправился в ванную умываться.
Вечером супруги опять повздорили. Зачинщицей ссоры стала Оксана. Сначала ей не понравилась музыка, которую Кирилл слушал, а когда он, не говоря ни слова, музыку выключил, она начала жаловаться на невнимание с его стороны. Рябинкин, у которого ныла сломанная когда-то нога и весь день болела голова, спросил:
— Не понимаю, чего ты от меня хочешь, Ксюша? На море я тебя свозил…
— На море! — скривила она губы. — Другие вон в Испанию едут! И не на десять дней, а на месяц хотя бы!
— На следующий год поедем в Испанию. Месяца, правда, не обещаю, но на две недели уж точно съездим. А может, даже этой осенью. Или на Новый год. Смотря как дела пойдут в магазинах. Потерпи немного. Не могу же я взвалить все на Олега, чтобы возить тебя по курортам. — Он с трудом сдерживал раздражение. — На мне фирма…
— Фирма, дела! Только и слышишь про дела!
— Между прочим, если бы не фирма, на что бы ты покупала все свои тряпки-шубки? И потом, вспомни, ты сама говорила, что хочешь другую машину!
Лучше бы он молчал! Оксана вдруг зарыдала в голос, стала кричать, что он попрекает ее каждым куском. Кирилл попытался успокоить ее, хотел даже извиниться, но потом вдруг разозлился и подумал: «А почему, собственно, я должен извиняться? Она сама затеяла эту свару, хотя должна отлично понимать, что все блага с неба не упали, а появились лишь в результате моей упорной трудовой деятельности».
Чувствуя, как в нем закипает гнев, Рябинкин решил уйти от дальнейших разбирательств, понимая, что добром это не кончится. Он молча развернулся и пошел к себе в кабинет.
Но Оксану, видимо, его бегство не устраивало. Она резко распахнула дверь в комнату и, захлебываясь слезами, принялась обвинять его в грубости, жадности, бессердечии и в прочих смертных грехах. А когда Кирилл, не сдержавшись, обозвал ее идиоткой и психически неуравновешенной личностью, отравившей ему жизнь, она внезапно замолчала и через минуту совершенно спокойным голосом изрекла:
— Ты на себя лучше посмотри! Да у тебя за спиной уже все шепчутся там, в твоей любимой фирме. Это ты, а не я психически неуравновешенная личность. По тебе давно психушка плачет, и все вокруг это знают! Извини за прямоту! На твоем месте я давно проверилась бы у психиатра. — И, злобно усмехнувшись, она удалилась в ванную.