Как только он открыл рот, я поняла, что это Фрэнк.
Нет, мальчик говорил своим собственным голосом, тонким и детским – но это был Фрэнк.
– Hi moonchild. Рад тебя видеть… Дилдо пригодилось, да?
– Да, – ответила я. – Спасибо. А ошейник я забыла в гостинице. Извини…
Мальчик тихо засмеялся – так же, как смеялся Фрэнк. Он глядел не в мою сторону, а в зеркало. И, похоже, совершенно не понимал, к кому обращается.
– Это ты извини, что так получилось, – сказал он. – Ты разозлилась, когда увидела в сумке эти маски? Я не думал, что все произойдет так быстро, иначе попрощался бы… Ты в порядке?
Со и Тим смотрели на меня. Мне следовало поддержать разговор.
– Я в порядке, а ты? Как жизнь?
Мальчик хихикнул, и только тогда до меня дошел весь идиотизм моего вопроса: «how’s life»? Естественно, я отмочила это без всякого умысла.
– Отлично, – ответил Фрэнк. – Просто отлично. И смерть тоже.
– Где ты сейчас?
Фрэнк опять засмеялся. Со улыбнулась, и я догадалась, что снова сморозила глупость.
– Я здесь, бэби. Я прямо здесь с тобой. Где еще я могу быть?
– Извини, – сказала я. – Я волнуюсь.
– Не волнуйся, – ответил он. – Все будет хорошо. Ты должна знать… Тебе уже говорили – и это правда. Я оставил тебе маски не случайно. Ты Луна. Луна притягивает Солнце. Найди истинное Солнце.
– Как?
– Ты знаешь.
– Я не знаю, правда.
– Ты знаешь, как искать, – повторил Фрэнк.
Я поняла, что спорить с ним глупо.
– Скажи, ты счастлив? – спросила я. – Тебе хорошо?
– Я сейчас с тобой, и мне хорошо. Я сейчас с тобой, и я счастлив.
– Когда я уйду, где ты будешь?
– Я не знаю, – ответил Фрэнк.
– А откуда ты пришел?
– Я не приходил, – сказал Фрэнк. – Я был с тобой.
– Как?
– Все, кто умерли. Они всегда с тобой. Они живут через тебя. Ты живешь для них. Ты их окно в жизнь. Ты и есть они.
– В каком смысле?
Мальчик некоторое время сопел.
– Ты – это мы, – сказал он наконец. – А мы – это ты. Мы смотрим сквозь тебя на мир. Пока это продолжается, ты думаешь, что живешь. Ты видишь и слышишь для нас. Ты – это все прежние люди, глядящие в окна твоих чувств.
– А что вы делаете, когда не смотрите в них?
– Мы всегда смотрим в окна. Больше ничего нет. Если мы перестанем смотреть, мы исчезнем. Ты не поймешь. Я тоже не понимал. Мертвые, живые – это философские идеи. На самом деле ничего подобного нет. Есть свежая кожа. Она стачивается о мир и сходит слой за слоем. На ее месте вырастает другая. Мы все – одно и то же.
– А почему твой дух приходит попить крови?
Договорив, я сразу пожалела. Но ничего страшного не произошло. Мальчик хрипло засмеялся, и я опять узнала смех Фрэнка, как бы воспроизведенный на чуть более быстрой скорости.