Вот почему при первых же звуках артиллерийской канонады все полки корпуса сразу поднялись на ноги. Полковые, ротные и командные комитеты немедленно взяли на себя руководство подразделениями. Корпусная артиллерия — 1-я и 2-я бригады — дружно открыла огонь, причем корректировщиками были опытнейшие солдаты. Меткая стрельба, открытая ими, вскоре заставила замолчать многие батареи противника.
Уже это несколько озадачило немецкое командование. Оно психологически заранее настроилось на то, что на атакуемом участке русские части, оставшиеся без руководства, неминуемо должны прийти в замешательство и не оказывать организованного сопротивления. Так чем же объяснить этот внезапный, дружный и меткий огонь русских батарей?
Тем не менее с истинно немецкой методичностью и последовательностью германское командование продолжало осуществлять намеченный план наступления. В течение получаса бризантные и осколочные снаряды рвали на русских позициях нитки окопов и ходов сообщения, разворачивали бревна блиндажей и пулеметных точек, а затем над этой изрытой, перепаханной землей начали лопаться — шумно, но как-то не страшно — химические снаряды, и буро-желтые облака быстро накрыли собой весь передний край обороны...
По русским окопам пронеслась передаваемая из уст в уста команда: «Газы! Всем надеть маски!» Гренадеры знали: как только газовое облако будет унесено ветром к ним в тыл, немецкая пехота пойдет в атаку.
Так оно и случилось. Отборные части, недавно переброшенные на этот участок с Юго-Западного фронта, плотными цепями двинулись в наступление на позиции Таврического и Самогитского полков. Но, вопреки их ожиданию, оттуда, где земля недавно буквально кипела под ударами немецких снарядов и еще носились рваные облачка рыжеватого газа, затараторили, захлебываясь от спешки, десятки пулеметов, защелкали ружейные выстрелы... Наступающие, карабкаясь вверх по склону, несли огромные потери. А когда они наконец подошли достаточно близко к русским окопам, оттуда выскочили плечистые гренадеры с перекошенными в яростном крике «ура!» лицами и ринулись лавиной на немцев, опрокинули штыковым ударом, обратили в бегство...
Теперь немецкое командование взбеленилось. Шутка ли, так долго и тщательно готовить наступление, твердо верить, что русская солдатня будет разогнана первым же ударом, — и потерпеть такое жестокое фиаско... Немецкая артиллерия вновь открыла огонь по русским позициям, а пехота, подкрепленная спешно подтянутыми резервами, снова бросилась вперед. Теперь, когда уже не было прежней беззаботной уверенности в легкой победе, она двигалась стремительно и упорно.