С первого взгляда могло показаться, что разгорелось сражение, каких немало было в этой войне. Русские гренадеры и раньше отличались стойкостью в обороне и храбростью в рукопашном бою. Однако немецкие войска, лучше вооруженные и управляемые, в конце концов все же брали верх, в результате чего и оказались здесь, в ста пятидесяти верстах от Минска. Но в этот день в начавшемся у Срубовских высот сражении происходило нечто необычное, подлинного смысла которого еще никто не сознавал. Немецкие войска дрались с присущим им упорством и управлялись не хуже, чем в прежних сражениях. Все более ожесточаясь, они вновь и вновь кидались в яростные атаки. Но сломить противника на этот раз им никак не удавалось...
И было ясно, что в эти дни изменилась сущность не германского солдата, а русского. Конечно, он еще не стал солдатом той новой армии, которой только предстояло родиться, чтобы удивить мир своими подвигами. Но он уже и не был солдатом старой царской армии, ибо в эти дни к его обычной стойкости и храбрости прибавилось нечто новое и бесконечно важное — сознание того, что теперь он защищает свою власть, свое государство. И это сознание заставляло его, простого солдата, без приказов и понукания со стороны командиров (их ведь и не было рядом!) драться насмерть и яростно отражать атаки врага.
Мясников, разумеется, все еще не был в курсе этих событий, происходящих под Питером и на участке обороны Гренадерского корпуса. Сведения, доставленные 30 октября Соловьевым, дали ему основание полагать, что во всяком случае в Минске период выжидания вот-вот должен кончиться. Подходит момент, когда они сами смогут взять инициативу в свои руки, перейти в контрнаступление.
Эта его уверенность еще более укрепилась после «стратегической разведки», проведенной 30 октября Алибеговым и Перно в «комитете спасения». Вернувшись оттуда, они доложили военревкому, что Жданов и Колотухин явно в состоянии бессильной ярости в споре с ними, в сущности, подтвердили, что к Минску подходят бронепоезд, отряд бронеавтомобилей и пехотные части. Более того, из их слов стало ясно, что в адрес Минского Совета и ВРК поступают со всего фронта телеграммы, в которых выражается поддержка Советской власти здесь и в Петрограде, и что в корпусах и армиях уже начались или начинаются съезды.
Под конец, рассказав о трагикомическом эпизоде со звонком из квартиры Жданова, Алибегов заключил:
— Они не просто нервничают, товарищи, они уже в панике. И я думаю: а может, нам и в самом деле пора выступить, а?
— Выступить? — удивленно посмотрел на него Мясников. — То есть первыми завязать вооруженную схватку в городе с численно превосходящими силами противника и не только нанести огромный вред населению, но и самим понести большие потери? Зачем это нужно?