* * *
Как ни старался Пролыгин, в Фаниполе связаться с Минским военревкомом ему не удалось.
— С ним связи нет, может, связать со штабом фронта? — говорили ему начальник станции и военный комендант.
Со штабом фронта Пролыгину разговаривать было не о чем. Утешительным было только то, что даже из этих холодно-враждебных ответов фанипольского начальства было ясно, что в Минске ситуация не изменилась. Военревком, по-видимому, все еще держался.
Не удалось Пролыгину ничего выяснить и о продвижении остальных частей, посланных на помощь Минску. Связь везде еще находилась в руках противника. Пролыгин понял, что ему остается одно: ехать засветло в Минск и быть готовым сразу же ввязаться в сражение на свой страх и риск.
Но пока он обдумывал этот вариант, со стороны Несвижа на станцию прибыл санитарный поезд. Оттуда высыпали на перрон сестры милосердия, врачи и легкораненые. Так как в последние месяцы на Западном фронте боев почти не было, то Пролыгин был поражен: откуда взялся целый поезд, переполненный ранеными?
Он направился к поезду и вдруг услышал оклик:
— Пролыгин! Вася! Оглянувшись, он увидел на платформе Марьина.
— Марьин? — удивился он. — Как ты тут очутился?
— Еду с санитарным. Толкаю, чтоб скорее пропустили в Минск.
— А что за раненые, откуда взялись?
— А ты что, не слыхал разве про вчерашнее сражение с немцами? — в свою очередь удивился Марьин. — Ох, брат, там было жарко!
И он начал торопливо рассказывать о сражении на Срубовских высотах, о газовой атаке, рукопашных схватках и поражении немцев.
— Ну и ну... — удивился Пролыгин. — Вот так дела...
— Да, брат, всыпали им по первое число. Но и наших полегло там порядком, в особенности в Таврическом и Самогитском полках... Да и раненых, покалеченных и отравленных газами много. Потому и новый корпусной исполком отрядил меня и еще нескольких большевиков ехать с санитарным и всячески ускорить его прибытие в Минск.
— Новый исполком, говоришь? — переспросил Пролыгин. — Значит, съезд уже состоялся?
— Конечно, хотя те стервецы делали все, чтобы сорвать перевыборы... — Тут Марьин оглянулся на стоявший неподалеку бронепоезд и спросил: — А это что за бронепоезд? Почему он стоит здесь?
— Это мой бронепоезд, — просто сообщил Пролыгин. — Собираюсь идти в Минск, на помощь нашим, да вот боюсь, как бы вместо пользы не наделать вреда...
И он, так же торопливо, как только что Марьин, рассказал о сложной ситуации в Минске и о том, почему он боится без связи с минчанами и знания тамошней обстановки отправиться туда.
— Так послушай, может, ты пойдешь за нами следом, а? — сказал Марьин. — Впереди поедем мы, санитарный, а позади нас, маскируясь за нами, ты!