— Это правда, — невольно согласился Могилевский. — Но тогда возникает вопрос: откуда они могли узнать об этих наших планах? Никого из нас я не могу оскорбить подозрением в болтливости и ротозействе.
— Ну, тогда, возможно, выболтал кто-нибудь из Второй армии или из самого корпуса? — вопрошающе произнес Щукин. — Там ведь много молодых членов партии, примкнувших к нам в последние три-четыре месяца. Они преданы революции, но опыта, настоящей закалки пока не имеют...
Щукин произнес это таким тоном, словно просил извинить этих преданных, но неопытных товарищей, если они вдруг действительно допустили такое... Сам Степан Ефимович прошел суровую школу и подполья, и конспирации. Этот бывший полковой писарь с характерным лицом русского интеллигента принадлежал к той породе людей, которых называют семижильными: взваливай на него сколько угодно всякой работы — потянет спокойно, не жалуясь и не теряя присущего ему чувства юмора...
— Простите, товарищи, а почему мы думаем, что кто-то выболтал? — наконец вступил в разговор Кнорин. — Ведь если мы на основании косвенных фактов и слухов, не имея документов, пришли к выводу, что наши противники что-то готовят, то ведь они тоже не дураки и по ряду признаков могли понять, что и мы не сидим сложа руки...
— По каким это признакам? — обернулся к нему Мясников.
— Ну, например... где тут у тебя копия нашего отчета Центральному Комитету? — Кнорин оглядел стол, порылся в бумагах, — вот! Отчет о Второй Чрезвычайной Северо-Западной областной конференции РСДРП (б). Послушайте: конференция, «решительно протестует против попытки представителя Западно-фронтового комитета фальсифицировать мнение и волю революционных солдат Западного фронта, две армии которого... — Кнорин сделал паузу, многозначительно посмотрев на присутствующих, — две армии которого уже приступили к подготовке армейских съездов, имея в виду в числе прочих задач и делегирование представителей на Всероссийский съезд Советов...» — Кнорин снова обвел взглядом товарищей. — Ну как? Если бы в штабах даже ничего не знали о нашей подготовке провести перевыборы армейских и прочих комитетов, то этого нашего заявления было бы достаточно, чтобы там догадались. Да что говорить, ведь не тайком же мы готовим эти перевыборы, везде агитируем устно и письменно, убеждаем, что старые эсеро-меньшевистские комитеты уже не отражают подлинных настроений солдатских масс. Далее, мы создали Военревком во Второй армии. Так неужели в штабах не помнят, что в дни первой корниловщины здесь Минский Совет тоже создал временный Военно-революционный комитет, куда от большевиков вошел Ландер? Теперь они готовят вторую корниловщину и видят, что мы опять: создали ВРК, правда пока что во Второй армии, потому что это самая революционная, пробольшевистская армия на нашем фронте и именно оттуда мы можем вызвать силы, которые смогут разгромить те казачьи части, которые они подтянули к Минску...