На том конце провода Балуев наконец понял, для чего ему сообщают об этих событиях. Большевики хотят дать понять, что штаб фронта и сам он, Балуев, не имеют никакого отношения к перемене политической власти. Просто решили его тоже поставить в известность о том, что в мире произошли кое-какие изменения. Балуев засопел от бессильной ярости и проговорил в трубку:
— К сожалению, никто не счел нужным предварительно согласовать эти акции со штабом фронта, поэтому мы...
Но Ландер, не дав ему договорить, сухо произнес:
— Такие акции предварительно ни с кем не согласовываются, господин генерал. Сейчас к вам прибудут представители Совета товарищи Щукин и Полукаров и официально представят наш приказ № 1. Они же уполномочены сообщить вам о характере дальнейших взаимоотношений Совета и штаба фронта. До свидания.
Не дожидаясь ответа, Ландер положил трубку и посмотрел на товарищей.
— Ну, что он? — спросил Мясников.
— Оказывается, весьма обижен, что мы установили Советскую власть, не получив его предварительного согласия на это, — усмехнулся Ландер. — Но, думаю, протестовал только для виду, сознавая, что это бесполезно.
— Хорошо, если он действительно это осознал, — серьезно кивнул Мясников. — Значит, умный человек. А теперь, Степан Ефимович, — обернулся он к Щукину, — о наших к ним требованиях. Напоминаю еще раз: штаб фронта полностью признает Советскую власть в Питере и в Минске — это раз. Затем, командующий отдает приказ штабам армий, корпусов и дивизий о том же. Далее, комиссар Временного правительства отстраняется и вместо него вступаешь ты, комиссар Минского Совета. И наконец, никаких передвижений войск без разрешения и ведома комиссара штаба и Минского Совета! Запомнил?
— На всю жизнь! — пошутил Щукин.
— Тебе кроме Полукарова надо бы дать еще помощников, да неоткуда их взять, — продолжал Мясников. — Поэтому подберите там помощь из приличных людей.
— Если такие там имеются... — с сомнением произнес Полукаров.
Этот прапорщик в политических знаниях уступал Щукину, но в военном деле был куда опытнее, поэтому в штабе мог быть весьма полезен новому комиссару.
— Не может быть, чтобы не были, — почти сердито произнес Мясников. — Остерегайтесь огульного недоверия к офицерам. Я уверен, что в штабе не одни лишь враги, а есть и сочувствующие нам, но они до сих пор вынужденно молчали. Теперь же нам нужно найти их и привлечь к работе для народа, для России.
— Это правда, — задумчиво сказал Щукин. — Ведь у нас же есть пример Каменщикова, Рогозинского и других, вступивших в нашу партию. Есть и пример командира Восемнадцатого Карсского полка, который в большевистскую партию не вступал, но остался с солдатами. Я думаю, что теперь таких людей даже не нужно будет искать, они сами заявятся. — И он повернулся к Полукарову: — Что ж, пошли принимать штаб.