Зигой не ответил и снова уставился на огонь.
— Ты что, мать твою шлюху, оглох? Бабам у тебя слова не давали, да? А сам сидит посмешищё.
Зильда поднялась на ноги, подошла к камысу, занесла над ним саблю и замерла.
— Ух, я тебя! — закричала она, дёрнула рукой, но саблю не опустила.
Зигой так и смотрел в огонь, и второй рукой она наотмашь ударила его по щеке. Но на этот раз она шевельнулся и грубо схватил её за запястье.
— Обморозилась же, дурная, — тихо сказал, смотря на её ладонь. — Надо лечить будет. Или плохо.
Зильда попробовала вырвать руку, он не отпустил и от слабости она рухнула рядом на колени.
Зигой отвёл взгляд от костра и смотрел на неё, лежащую рядом. Она тихонько хихикнула, рассматривая его усы.
— Наверное… и правда уже нет никакой разницы, — сказала она и прижалась к нему. Удушливый его запах почти исчез, он пах словно ребёнок-дворянин, который хорошо питался и каждый день принимал ванну. Почти что ничем.
Там где она прильнула к нему, она почувствовала, что могильный холод в нём отступает и возвращает место жизни. Почувствовал и он. Посмотрел на неё… посмотрел так, как было нужно.
Она схватила его за воротник, подтянулась на нём, забралась сверху, опрокинула на землю и впилась губами.
Снег так и падал крупными хлопьями.
Встречая первые лучи солнца Тайпен обмакнул тряпицу в кубок с водой, поднёс ко рту и безучастно втянул влагу сухими и потрескавшимися губами. Он проделал это трижды, затем собрал остатки воды в ладони и плеснул себе в лицо.
Утренний ветер, принесённый морскими течениями из далёких стран, холодил его кожу, и это было чувством интересным и непривычным. В месте, откуда он происходил, никогда не было холодно.
Он уже был чист и покончил с утренней гигиеной и гимнастикой, поэтому позволил себе «завтрак» — совсем небольшую гроздь винограда, который запил водой, но уже не сдерживаясь, так чтобы можно было потом не пить весь день.
— Ты чего-то хочешь, тень? — чуть слышно бросил он, и гостья в тёмном углу за его спиной пошевелилась.
— Да, магистр. Если Вы закончили с утренним таинством… Я нашла князя Вацлава. Слухи о его состоянии подтвердились.
— Что с ним?
— Он слабоумен и немощен, — подумав, ответила Нидоу. — По естественным причинам, надо полагать. За ним хорошо ухаживают и относятся, он пленник лишь своего состояния. Мальчик не травил его. Он не узурпатор.
— Какое смелое заявление. Ты уверена?
— Да.
— Впрочем, это не особо меняет дело, — Тайпен задумался и замолчал.
— Мне убрать его?
— Нет. Пока нет. И мальчика тоже пока не трогай. Составь колоду местного двора, проходных фигур, его сторонников и тех, кто подчинится нам. Это большая работа. Не торопись. Мы должны быть нежными с Триданией, хоть это и кажется глупым.