— Что ты привёз в той клетке, чародей? — от взгляда Тайпена и уничижающего прозвища Роймата немного согнулся, но улыбку не убрал.
— Нечто очень загадочное Ваша Твёрдость. Нечто, что я бы очень хотел изучать снова, как только мне будет дозволено вернутся на корабль. Я покажу Вам… это.
* * *
Ему было примерно семнадцать зим, когда он испытал себя в настоящей сечи.
Он никогда не нуждался в насилии, тренировался и дрался без искорки, просто отдавая дань процессу обучения и развития. Первые разы вонзая в живого человека свой меч или копьё он не испытывал ничего, кроме чувства необходимости исполнения приказа. Зрелище агонии и смерти, «анатомический» взгляд на ещё тёплые органы никак не тронули его. Он подумал, что это лишь новая из его обязанностей и мечтал о том времени, когда ему снова дадут вдоволь времени на прикосновения к новым тайнам.
Их много учили военной науке. И теории, и практике…
Практика. Слово, внушающие ему трепет. Это было удивительным, но всю жизнь ему будут сниться кошмары именно о ней, а не о самих сражениях и крови, что он пролил.
Как только он научился немного держать тренировочный меч, им начали давать строевой бой, оборону и штурм. Двенадцать часов в день, с редкими передышками на обильное питье и туалет, под палящим солнцем. От жары они безумели так, что рвали себе губы в кровь, пускали слюну, словно бешенные псы.
«Лево!» — кричал сержант и в зависимость от контекста они поворачивались или сдвигались.
«Право! Конная атака! Сомкнуть ряды!» — кричал сержант и он синхронно оборачивался, становился плечом к плечу, и со всей силы вбивал древко в землю, прижимая его ногами, упираясь всем весом и готовился принять страшный удар о котором им рассказывали.
Когда ты делаешь одно и тоже десять тысяч раз, это впивается в память. Ты продолжаешь это делать даже во время гигиены или похода, даже во время сна тебе это снится и ты никогда больше от этого не избавишься.
Практика. Так много времени и сил.
И так бесполезно в настоящей сечи против тоже обученного и хорошо вооруженного противника. Потому что одна из первых стрел попала сержанту в лицо. Некому было кричать команды. Их оборонительный прямоугольник рассыпался под вражеским клином, разделился на три части и перемешался с врагом. Его щит вырвали из рук, было так плотно, что мечом было не замахнуться и он перевернул рукояткой вверх, чтобы разить противников хотя бы гардой. А потом в них ударила конница. Туда где должен был быть плотный строй из их копий.
— Ты, ты и ты. Выйти из строя! — Тайпен и ещё двое солдат подчинились команде, сержант отдал им честь и ещё громче прокричал: — За мужество в бою, магистр дарует вам доспехи и звание рыцарей. Завтра с утра преступите к обучению.