Хрийз сошла на следующей остановке и пошла обратно, в сторону площади. Ноги сами свернули в нужный переулок, принесли по старой памяти в булочную матушки
Милы.
В булочной по-домашнему вкусно пахло сдобой, горячим счейгом, травами. И любимый столик у окна оказался свободен. Но матушка Мила, хоть и обрадовалась гостье, обратилась на вы и «ваша светлость». Хрийз едва не расплакалась от обиды и отчаяния: статусная стена резала душу с лёгкостью ножа, вспарывающего внутренности.
— Матушка Мила, ну, пожалуйста! — взмолилась Хрийз. — Ну, хоть вы-то!
— Ребёнок вы ещё, Хрийзтема, — качая головой, выговорила булочница.-Привыкайте. Чем быстрее, тем лучше.
— А я, может, не хочу привыкать! — сердито высказалась Хрийз, с трудом удерживаясь от желания ещё и ногой притопнуть. — Не хочу я!
— Надо, — сочувственно сказала госпожа Мила. — Надо! В вашей жизни «надо» будет больше, чем у любого другого; привыкайте. Вам, как всегда? С маком?
— Да… — уныло кивнула Хрийз, поняв, что разговор окончен.
Она взяла поднос, составила на него тарелку с булочками, пузатый заварничек с горячим счейгом и кружку. Булочки пахли как сумасшедшие, рот сразу же наполнился слюной.
— А тебе что, Лил? — добродушно спросила матушка Мила.
Хрийз резко обернулась, едва не выронив поднос:
— Лилар! Я о вас совсем забыла!
— Я же сказала, — мягко отозвалась Лилар, — что не помешаю вам, госпожа.
— Не делайте так больше!
Лилар качнула головой, сказала:
— Я не вмешивалась в ваш разум, госпожа. Вы думали о своём, я всего лишь старалась не мозолить вам глаза.
— У вас получилось, — сердито сказала Хрийз, — но вы больше так не делайте всё равно! Я не хочу забывать о вас!
— Не хотите — значит, не забудете, госпожа, — сказала Лилар.
Хрийз внимательно смотрела на неё. Неправильная горничная не отводила взгляда, и, казалось, что она… да нет, не смеётся, конечно же… а так, усмехается.
Бестолковость подопечной её забавляет, но опять же, без зла. Как взрослая, много повидавшая, личность забавляется над стр-рашным рычанием месячного щенка.
Неприятно сознавать себя бестолковым кутёнком, что ни говори.
Девушка отвела взгляд первой. Пошла к своему столику, и услышала за спиной голос матушки Милы:
— Береги девочку, Лил.
— Сберегу, — серьёзно пообещала Лилар.
Хрийз поставила поднос на столик, стянула с себя шубку, устроила её на соседнем сиденье. Налила счейг в кружку, подвинула к холодному окну: пусть слегка остынет. Взяла булочку, стала есть… За окном кружился снег, вспыхивая в уличном освещении зеленоватым искрами.
Как же всё… словами не передать. Гральнч, дурак оранжевый. И Лилар…