Наверняка, было что-то ещё, о чём я не знаю, и что теперь уже бесполезно вылавливать. На вас открыта охота, Хрийзтема Браниславна. Это ясно, как светлый день. Но вы — уже не ребёнок, вы — инициированный маг. Помогите мне. А я помогу вам. Помогу выжить.
— В обмен на что? — тихо спросила Хрийз. — Не просто же потому, что я вам нравлюсь, Лилар? Ведь первым делом я усвоила в вашем мире то, что за всё здесь надо платить. И за вашу преданность тоже.
Лилар снова усмехнулась. В её странных прозрачных глазах Хрийз прочла тихое одобрение. Как будто — вот, снова, то же самое чувство! — мать гордилась словами своей повзрослевшей дочери.
— Есть нечто, что могут дать только Сирень-Каменногорские, — сказала Лилар.-Это был добровольный контракт.
— Надеюсь, не такой, как у меня со старым Црнаем, — вздохнула Хрийз, качая головой.
— Нет, — заверила Лилар. — Не беспокойтесь, госпожа. Когда-нибудь потом я вам расскажу подробности. Но пока ещё не сейчас.
Хрийз поняла, что большего от неправильной горничной не дождётся. Хватит и того, что Лилар разговорилась. А то всё тень из себя изображала. Такую себе тень, огромную и грозную, причём себе на уме. Особенно если видеть умеешь.
— Пойдёмте, наверное, — сказала Хрийз, выбираясь из-за столика. — Надо вернуться в школу…
После тёплого уюта булочной мороз показался злее, снег — острее. Больше не было пушистых ватных комочков из детской сказки: поднялся ветер, а температура ощутимо упала. Теперь в лицо летели мелкие ледяные осколки, и холод пробирался даже под тёплую волчью шубку. Хрийз поёжилась, вспоминая, как именно ей досталась шуба. Береговые волки — звери серьёзные. Прошёл год, казалось бы, немного совсем, а сколько всего уже можно вспомнить. Сравнить себя нынешнюю с прежней. Удивиться и ужаснуться переменам…
Хрийз прошла по улочке к Площади Девяти. Ближайшая трамвайная остановка была там. Хотя, собственно, можно было спуститься и вниз, перейти замёрзшую речку, выйти к общежитию Службы Уборки… Ладно, в другой раз.
По путям полз трамвай-снегоуборщик, свирепо вращая щётками, снег так и летел во все стороны веером. В воздухе разливался ровный гул, которому вторили стёкла в близлежащих домах. Хрийз поглубже натянула капюшон. Надо было пересечь площадь, пройти мимо места памяти… Девушка хорошо помнила дорогу, сколько она тут выгребла листьев и мусора позапрошлой осенью… и сама сажала в зиму луковицы стекляников…
Стекляники исправно цвели, высовывая из снега прозрачные, слабо светящиеся синим, головки. Мёртвый гранит, неживой снег и живые цветы. Наглядное пособие на тему сплетённых в неразрывное кольцо жизни и смерти.