Хрийз узнала гранитную лилию, астры, хризантемы. Сад полого поднимался вверх, словно его разбили на крыше. Оглянувшись, девушка поняла, что так и есть — отсюда открывался великолепный вид на горы, укрытые сиренево-синим покрывалом поздней осени, и яркую полоску моря с тонкими, будто карандашом отчёркнутыми силуэтами военных кораблей. Хрийз затруднилась бы объяснить, почему именно военные корабли. Ей просто так просто показалось.
Защитный флёр исчез, исчезло и наведённое им тепло. В воздухе отчётливо позванивало морозцем, изо рта при дыхании вырывался парок. Хрийз зябко поёжилась, заворачиваясь в шаль плотнее. Опрометчиво выскочила в платьице и туфельках на мороз. Лучше вернуться.
Она отошла от парапета и вдруг поняла, что потерялась. Не помнила совершенно, откуда пришла сюда, где её комната! Долго думала, куда пойти, направо или налево или вообще прямо, никак не могла сообразить. Потом решилась и повернула вправо. Через несколько петель вдоль клумб, изящно декорированных диким камнем, поняла, что ошиблась…
Солнце тонуло в малахитовых закатных сумерках. Скоро скроется за горизонтом совсем и на мир опустится морозная ночь. Зря, что ли, уже сейчас под ногами похрустывало, а цветы на глазах покрывались тонкими иголочками инея.
— Ясного вечера, ваша светлость.
Хрийз подскочила от неожиданности. Ярой Двахмир, кто же ещё. Только он поступил умнее, надел длинную, до середины бедра, даже на взгляд тёплую куртку, такие же брюки, а на ногах были тёмные сапоги с меховыми отворотами.
— Ясного вечера и вам, — стараясь, чтобы голос не трясся, ответила Хрийз.
Двахмир — не враг. Союзник. Но девушке невесть с чего захотелось убежать с воплями. Правитель Двестиполья пугал её.
— Что-то вы слишком легко оделись для вечерней прогулки, — сказал он, приноравливая свой шаг к её, — А ну-ка…
Он снял с себя куртку и, не слушая возражений, накинул Хрийз на плечи, да ещё застегнул. В мужской куртке девушка утонула по самые уши, зато сразу же стало теплее, и противная дрожь начала уходить.
— Я заблудилась, — призналась она. — Не могли бы вы… отвести меня обратно?
— Пойдёмте, — он протянул ей руку, но при этом как-то так усмехнулся, что Хриз невольно отшагнула назад.
— Не бойтесь меня, не съем, — посмеялся он, но руку убрал, — Пойдёмте.
Пока шли, Хрийз украдкой рассматривала его. Как все полукровки, Ярой Двахмир был очень красив. Точёное лицо, тонкие брови, правильные скулы, губы, шрам возле уха, давний, тонкий, почти незаметный. Ещё один странный, звёздчатый, шрам чуть ниже левого уголка губ. Крутые серебристые кудри по плечам и такие же серо-серебристые глаза. По свидетельству Фиалки, Ярой Двахмир родился почти в самом конце войны, был малышом во время окончательной победы, значит, было ему сейчас никак не больше двадцати лет. Местных двадцати. Сознание по привычке подсунуло прежние правила счёта, по ним получалось = тридцать семь лет примерно.