Иначе девушки тебя любить не будут.
— Вот уж девушки мои вас не касаются нисколько! — завопил Г ральнч
— Замолчи, надоел! — отмахнулся от него сТруви, и Г ральнч тут же захлопал ртом, как выброшенная на берег рыба: молчать-то он не собирался ни разу, вот только громкость ему выключили, не мог издать ни звука, хотя старался изо всех сил.
— Не надо его мучить! — крикнула Хрийз, страдая. — Хватит! сТруви обернулся к ней, и девушка едва не потеряла сознание, таким страшным оказался его взгляд. Чёрным, страшным, исполненным чужой, смертельно опасной силы…
И тут в палату распахнулась дверь, впуская Хафизу Малкиничну. Разъярённая целительница прямо с порога обрушилась на старого доктора, визжа от ярости в диапазоне, весьма близком к ультразвуку:
— Что это вы здесь устроили, в МОЕЙ больнице? Как вы посмели запечатать эту палату и не пускать меня, — МЕНЯ! — к моим пациентам. Канч! Вы совсем головой рехнулись или как?! Я вас спрашиваю!
— Тихо, Хафьсаар, — коротко приказал ей сТруви.
— Тихо! Он сказал — «тихо», — Хафиза упёрла руки в бока. — Как вам это нравится?! МНЕ — ТИХО?!
— Молчать, — голос сТруви упал до ледяного зловещего шёпота.
Но Хафиза не особо впечатлилась приказом и смолкла на мгновение лишь затем, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. И в этот миг что-то неуловимо изменилось в палате. Стены вздрогнули, словно по городу прогулялась подземная волна, умолкли и вдруг заверещали вразнобой приборы. Ель со всхлипом втянула в себя воздух и раскрыла глаза.
Очнулась! Хрийз поникла головой на подушку, испытав страшную слабость — её догнал откат, неизбежный после магического воздействия запредельной мощности. Но облегчение, обрушившееся на душу, нельзя было сравнить ни с чем. Оно было громадным, как лавина, как неудержимый поток, как солнечный свет.
Ель Снахсимола пришла в себя.
Её душа вернулась домой.
Хрийз не помнила, сколько она проспала… Когда очнулась, снова стояла глубокая ночь. Палата была другая, одноместная. Во всяком случае, второй кровати рядом не наблюдалось. В больничные запахи вплетался тонкий, едва уловимый аромат — морская соль, полынь, шалфей… Рядом был кто-то ещё! Неподвижный силуэт женщины-моревичны, тёмный на фоне льющегося из-под рулонной шторы зеленовато-оранжевого света уличных фонарей. Хрийз вскинулась в испуге, но её успокоили мягким, знакомым голосом:
— Не бойтесь, госпожа. Это всего лишь я.
— Лилар! — вспомнила Хрийз.
Женщина-горничная из замка. Точно, она.
— Вам принести воды, госпожа?
Хрийз спустила ноги с постели. Зябко поджала пальцы: по полу тянуло ледяным сквозняком, а тапочек поблизости не наблюдалось. В полумраке казалось, будто вокруг Лилар распространяется тонкое жемчужное сияние — не Свет, как у аль-нданны Весны, но очень, очень похоже. Странная, громадная и страшная сила.