Хрийз увидела столик с накрытыми крышками тарелочками. Обыкновенная посуда, больничная, и салфетки беленькие, но пахнет оттуда так, что язык сам сворачивается. Хрийз вдруг поняла, что голодна отчаянно, причём так, будто месяц нормально не ела. В тарелках обнаружились: рыбный суп, даже на взгляд вкусный, что-то вроде греческого салата — мягкий сыр с синими хрустящими листьями поздней капусты и маленькими жёлтыми шариками местных вродепомидоров (по вкусу — точно как помидоры) и большая булка с начинкой, судя по запаху — яблоко со специями.
Рядом стояла кружка горячего, правильно — до рыжевато-розового насыщенного цвета — заваренного счейга…
— Спасибо, Лилар, — поблагодарила она.
— Не стоит благодарности, госпожа, — последовал стандартный ответ.
А от окна не отошла, отметила Хрийз. Впрочем, ей сейчас было не до Лилар: слишком вкусно пахло, слишком сильно хотелось есть. Девушка не успокоилась, пока не подмела с тарелок всё начисто. И только взяв в руки кружку с горячим счейгом, сделав первый глоток, она поняла, что же такое счастье.
Счастье — это на самом деле очень просто. До изумления просто! Наесться до отвала, когда голодна. И смотреть из тёплой комнаты, как за окном ярится зимняя ледяная непогода…
Яшка, до того неподвижно сидевший на спинке кровати, шевельнулся, вытянул голову из-под крыла и вопросительно вякнул.
— Ты ещё здесь? — спросила у него Хрийз. — А что детей-то оставил, негодник?
Нехорошо!
Сийг спрыгнул на кровать, подобрался к хозяйке, положил голову ей на плечо.
— Чего? — ошарашено спросила Хрийз. — Со своей поссорился? А с какой радости?
Разобраться в Яшкиных мыслях оказалось очень непросто. Хаотичный ком из чувств, переживаний и картинок обрушился на сознание громадным селевым потоком.
Суть в том, что Яшка с подругой не сошёлся в методах воспитания отпрысков.
Отпрыски — смешные комочки серого пуха — сидели в гнезде безвылазно, раскрывая при виде родителей громадные жёлтые клювы: жрать, мол, давайте, товарищи родители, и побыстрее, и побольше…
— И что? — не поняла Хрийз. — Тебе лень птенцов кормить, что ли? Они же маленькие ещё!
Яшка возмущённо захлопал крыльями. И ты туда же, а ещё хозяйка. Не лень!
Никакая не лень, а им пора уже на крыло становится, не то останутся бездельными лодырями на всю жизнь.
— Какое крыло, очнись! — возмутилась Хрийз. — У них перья маховые ещё не выросли!
Хрийз не особенно понимала в птицах. Но твёрдо знала, что неоперившимся птенцам летать ещё рано, они просто не смогут. И если их вытолкнуть из гнезда, что, очевидно, и порывался сотворить Яшка, они погибнут.