— Привет!
Алёна от неожиданности едва не подпрыгнула, но, вбитый в рефлексы навык уже окутал кулак смертоносным пламенем, ещё немного и полетит неудачливому шутнику в нос заряд обжигающего тепла.
— Тим! — воскликнула она, узнав знакомца. — Тьфу на тебя! Едва в рожу не зарядила.
Встряхнула кистью, снимая напряжение. Пламя рассеялось эффектными алыми искрами.
— Ты откуда здесь?
— По делу, — объяснил он, улыбаясь.
Та же улыбка, грустная, чуть виноватая, но — неизмеримо добрая, как ласковое весеннее солнышко. Алёна мысленно разложила на составляющие свои эмоции. Влюбилась? Ой, похоже, что да…
Поезд плавно тормозил, подъезжая к платформе. Из салона появилась Халька Мальсагова, это была её остановка. Увидела двоих, скривилась. Она бы прошла мимо, будь дверь открытой, но вагон ещё шёл, и до полного остановка было минуты три, может быть, даже четыре. То есть, много.
— Это у тебя что ещё за придурок? — не удержалась от язвы бывшая подруга.
— Не твоё, неопределённый артикль, дело, — огрызнулась Алёна.
Халька сузила в бешенстве глаза. Разговор мог бы уйти очень далеко и окончиться по итогу взаимным свинским битьём морды, тем более, что кулаки чесались у обеих очень уже давно. Но вмешался Тим.
— Мальсагова, — неприятным голосом выговорил он. — Берегись…
Алёна ещё успела удивиться, откуда он знает Халькину фамилию, о подруге она не рассказывала и, тем более, не называла её. Но это быстро стало неважным. Тим выглядел так, что хотелось бежать от него с воплями, он словно инфразвук посылал во все стороны. Алёна когда-то добыла излучающую головку, хотелось испытать себя на прочность, проверить, правда ли, что люди с пирокинетической паранормой переносят инфразвуковое воздействие не в пример достойнее, чем натуральнорождённые. Чувство собственного величия данный эксперимент сбил с заоблачных высот на более-менее адекватную отметку, а пятнадцать суток на благо городских улиц по статье за хулиганство закрепили эффект.
Сейчас, рядом с Тимом, возникло схожее неприятное ощущение. И это не считая изменений во внешности. У него страшно, неуловимо изменилось лицо, взгляд словно провалился в черноту, губы свело узкой строчкой.
— Берегись зелёных повязок, Мальсагова, — продолжил Тим тем же голосом, вроде бы обычным и вместе с тем рождающим липкий ужас в самой глубине души. — Берегись! Огнь небесный в песок, огнь господень пылающий… Беги, девочка, беги. Беги, пока можешь! Бойся вторника после субботы, бойся вторника…
— Псих! — завизжала Халька, приходя в себя. — Ненормальный! Грибов обожрался!
Грибами в народе назывались синтетические наркотики, вызывавшие помимо собственно кайфа сильнейшие зрительные галлюцинации.