Профессор Ольмезовский говорил увлечённо. Алёна оценила горящий взгляд и тот особенный огонь, что горит в глазах у любого, фанатично преданного своему делу, человека. Человека, дорвавшегося до возможности объяснить и рассказать суть собственной работы благодарным слушателям.
Проект улучшения и развития человеческого генома… Телепаты, ясновидящие, целители… В перспективе — соединение всех паранормальных способностей в одном геномном ядре. Человек навсегда расстанется с машинами, уродующими планету и тело, он превратится в качественно новое существо. Ното зар/епз поуа зирепог Венец эволюции, владеющий полным и безоговорочным контролем над материей…
Ныне живущим выпала редкостная удача: они могут своими собственными глазами наблюдать, как абстрактная мечта ученых, всего лишь каких-нибудь сто пятьдесят лет назад казавшаяся несбыточной, начинает превращаться в реальность.
Уже сейчас значительная часть человеческого общества составляют телепаты, имеющие тот или иной паранормальный ранг. А ведь есть и другие. Целители, пирокинетики, ясновидящие…
После лекции народ потянулся кто куда, а самые упорные остались задавать вопросы. Главным был — почему пока не удаётся совместить в одном геномном ядре психокинетическую паранорму и телепатическую. Все попытки проваливаются с завидным постоянством. И почему телепатический домен пристёгивается к двадцать первой хромосоме, а не, скажем, вообще не кодируется отдельной, добавочной парой хромосом, как у психокинетиков. Ведь риск ошибиться и провести корректировку зародыша намного выше, а порченая двадцать первая хромосома приводит к печальным последствиям: синдрому Дауна. Алёна тихо зверела от обилия незнакомых терминов, но уйти не могла, слушала.
— Хотите что-то спросить? — внезапно обратился к ней профессор Ольмезовский.
Алёна стушевалась от прямого, внимательного взгляда его серых глаз. Он не был стариком, в этом всё дело, наверное. Молодой мужчина, бородка клинышком, добрая, мальчишеская какая-то улыбка. Сколько ему лет, интересно. Не двадцать, конечно же, но ведь и не восемьдесят… А о чём у него спрашивать-то, если из всей его речи восприняла нормально только предлоги?
— Нет, простите, — тихо ответила девочка. — Я просто… я слушаю… интересно, вот.
— Можно я спрошу? — вклинился пацан, который, оказывается, не ушёл со всеми, и теперь тянул руку, как прилежный первоклассник на уроке.
Профессор едва заметно поморщился, будто ему предложили под дулом пистолета ведро лимонов съесть, но кивнул:
— Спрашивай, Тим.
— А почему вы свернули все работы над линией неограниченного психокинеза? Исследования не ведутся, насколько мне известно, уже лет двадцать.