– И тогда я прилетела сюда, – слова наталкивались друг на друга. – И Дрейк только что сказал мне, что я не целовала его. Он сказал, что я только смотрела, как он целуется с другой девушкой. Я его не целовала на самом деле. Только в моем воображении. Я помнила, но это было неправильно. – Мне неприятно было говорить, но я должна была объяснить свой поступок, поэтому продолжала. – И все эти письма. Он не писал их. Я их написала. Но я не знала, что делаю это.
Мне было трудно вытаскивать из себя слова.
Папа взял меня за руку.
– Готов поспорить, что твои письма гораздо лучше.
Я посмотрела в его светлые глаза и увидела, что он плачет.
– Я сделала это! – сказала я папе. – Я действительно сделала. – Я засмеялась вопреки всему. – Думаю, я написала самые лучшие электронные письма на свете.
– Я не знаю этого молодого человека, – продолжал папа. – Возможно, я неправильно сужу о нем. Но мне кажется, что он не тот человек, который мог бы хоть кому-то прислать «лучшие электронные письма на свете». Ему следовало бы поблагодарить тебя за то, что ты сделала его в миллион раз интереснее. Он совсем не похож на Казанову. – Папа вздохнул. – Ох, Флора… Ты ведь не пьешь таблетки, верно?
– Не пью.
– И ты стала самой собой. Ты Флора Бэнкс. Моя Флора. Ты обзавелась кучей друзей, приехала на Северный полюс и нашла своего парня. Ты жива. У тебя ясная голова. Ты все можешь. Мы должны позволить тебе быть такой Флорой. Настоящей Флорой. Мне так жаль, дорогая.
– Это не совсем так. – Я считала своим долгом подчеркнуть это. – У меня не слишком хорошо получается, верно? Я не чувствую, что у меня ясная голова. Но, полагаю, я жива.
– Ты в миллион раз способнее, чем мы позволяли тебе быть. Но, боюсь, теперь мне придется отвезти тебя обратно домой. И… – он глубоко вдохнул. Я чувствовала, что все начинает расплываться, и попыталась уцепиться за папины слова. – Твоя мать, – продолжал он, – слишком тебя защищает. Она делает это от любви. Именно поэтому Джейкоб уехал из дома. Мы лгали тебе. Он прав. Ты и раньше сбегала. Это твое третье путешествие, и я уверен, что ты повторишь подобное снова. Нам нужно подумать о твоей независимости. Мама хотела только, чтобы ты была в безопасности. Она любит тебя. Я не могу ничего навязывать ей. Я здесь, чтобы забрать тебя домой, и…
Он замолчал и сглотнул, провел рукой по торчащим дыбом волосам.
– Что ж, у меня нет выбора. Вот и все. Я должен отвезти тебя домой. Но я могу понять, что тебе, возможно, не хочется возвращаться.
Я кивнула. Я едва могла сосредоточиться на его словах. Я положила голову на спинку дивана и уснула.