Свечки были передо мной на торте. Их было много. Много-много крошечных язычков пламени. Я повторила движение Пейдж и подула на них. Пламя замигало и погасло почти на всех свечках. Мы подули еще раз и потушили их все.
Мои родители зааплодировали. Я посмотрела на них, сначала на одного, потом на другого. Оба смотрели на меня и улыбались. Я посмотрела на себя. На мне было белое платье – праздничное – и желтые туфли.
– А теперь ты должна разрезать торт, – подсказал папа, взял нож и передал мне. Мама потянулась через стол и перехватила его как раз в тот момент, когда я до него дотронулась.
– Я сама разрежу, – вмешалась она. – Флоре острый нож ни к чему.
Пейдж все еще держала меня за руку. Я почувствовала, как она напряглась от слов моей матери.
Играла музыка. Мужчина пел о клубе одиноких сердец, но я не знала, что это значит. Я не знала, что это значит…
Я смотрела на яркий свет, льющийся из-за занавесок. По какой-то причине он вызывал у меня грусть.
– Не плачь, Флора, – тихонько сказала Пейдж. Мама протянула мне маленькую тарелку, белую с золотом по краям. На ней лежал кусок торта. Я взяла тарелку и уставилась на коричневый торт. Это был шоколадный торт с яркими цветными кругами сверху. Выглядело мило, но я его не хотела.
Я посмотрела на мать. Она наблюдала за мной, а когда увидела, что я на нее смотрю, быстро изобразила на лице улыбку.
– Ешь, дорогая, – попросила она. – Тебе исполнилось восемнадцать!
– Взрослая, – добавила Пейдж, и я заметила, что она бросила взгляд на мать.
– Да, – ответила та. – Взрослая. По-своему.
Все молчали. Поющий мужчина утверждал, что хотел бы взять нас с собой к нему домой.
Потом мама быстро заговорила, слова налетали друг на друга.
– Мне жаль. Но я не могу потерять и ее, Пейдж. Я просто не могу. Она единственное, что у меня осталось, и я держу ее в безопасности. Присматриваю за ней. Я не могу делать ничего другого. Я ее мать, она останется со мной, и я буду удовлетворять все ее нужды. У нее все отлично. Я снижаю дозировку, так как она уже привыкла к дому. Ей просто не нужно… никогда думать о том, чтобы куда-нибудь сбежать. Ради ее собственной безопасности.
– Доктор Эпштейн прислал ей поздравительную открытку. Ей уже восемнадцать.
– Этот человек даже близко к ней не подойдет.
Отец торопливо заговорил. Он выглядел так, будто был на стороне Пейдж, а не моей матери, но я знала, что этого не может быть.
– Может, нам выпустить Флору из дома ненадолго? Ведь сегодня день ее рождения. И день прекрасный. Не пройтись ли нам до пляжа, как думаешь?
– Почему бы мне не повести Флору посмотреть на море? – предложила Пейдж. – Ей всегда это нравилось. Я обещаю, что присмотрю за ней. Флоре будет приятно. Или я могла бы даже сводить ее в кино. Подарок в день рождения. Что-то в этом роде. Ведь вы иногда разрешаете ей выходить из дома, верно?