Контрольный вопрос № 27
Верно или нет: люди с ведущим правым полушарием учатся иначе, чем люди «левополушарные».
Поэтому Кастер не составил подробного плана, не разработал стратегию действий в чрезвычайных обстоятельствах и даже не раздал конкретных приказов. Более чем тысячное войско индейцев уничтожило Кастера и более двухсот его подчиненных, однако легенда гласит, что последними словами Кастера были: «Ура, парни, мы их сделали!»
Переосмысление изученного необходимо не только из-за самоуверенности. Кроме этого, люди часто не обращают внимания на важные вещи. В этом смысле мы должны заново возвращаться к изученному материалу, потому что часто действуем как роботы, а не как люди, больше на автомате, чем сознательно. Проблема не в том, что мы что-то неправильно понимаем, а в том, что мы вообще изначально пропустили это что-то.
Так, когда я был ребенком, у двери моей комнаты висела картина с изображением Девы Марии. Это была репродукция средневекового холста, где Мария в блестящей шали, накинутой на голову, обнимала младенца Христа. Картина была вставлена в небольшую деревянную рамку, и я проходил мимо нее, наверное, полдюжины раз за день.
Происшедшее далее — часть семейного предания. Такие истории рассказывают столько раз, что в них реальные воспоминания смешиваются с поучительной выдумкой. Рассказ начинается с того, что однажды моя мать влетела в кухню и потребовала признаться, кто из нас пририсовал Деве Марии усы, сделав ее похожей на Граучо Маркса[22].
— Кто это натворил? — вопрошала она. — Кто посмел осквернить изображение Девы Марии? Кто нарисовал ей черные усы?
Вначале она ткнула пальцем в моего брата как наиболее вероятного подозреваемого. Он был подростком — и достаточно шкодливым.
— Ты знаешь что-нибудь об этом? — спрашивала мать. — Это был твой маркер? Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно?
Брат все отрицал.
Следующей под огнем оказалась сестра:
— Это ты нарисовала усы Марии? Что за глупая шутка!
Сестра тоже все отрицала. Она громко протестовала и заявляла о своей невиновности. Испортить Деву Марию? Она бы ни за что такого не сделала!
Я тогда был еще маленьким, мне было лет шесть или семь, — слишком маленьким, чтобы заподозрить меня в таком. Однако, судя по некоторым версиям истории, я также подвергся допросу:
— Ты что-нибудь про это знаешь? Это ты нарисовал усы на картине?
В какой-то момент, возможно, как раз во время этих обвинений — или позже в тот же день — мой отец начал хихикать. Оказалось, что еще несколько дней или даже недель назад он взял маркер и пририсовал Деве Марии усы. Он считал, что картину никто не ценит по достоинству. Эта работа, такая изящная и поэтичная, должна играть бо́льшую роль в нашей жизни, утверждал он. Впоследствии он называл тот случай «местью усов».