Если кто усомнится, он тому… в нос даст!
Его это кровь. Его семья. Все!
А кто там отец был… а неважно! Синютин он… то есть Горский, но это не совсем важно. Все одно – свой!
Ваня осторожно отошел от двери, на цыпочках, лишь бы не услышали снаружи, поднял Нила на руки – и направился к выходу.
* * *
Петя зашел последним.
Виктор Николаевич посмотрел на Машу, покачал головой.
– М-да…
Петя хлюпнул носом.
– Машенька…
На плечо ему легла теплая ладонь.
– Держись, дружок. Не унывай…
– Ага… легко вам говорить. – Петя хлюпнул носом еще раз. И плакать-то не собирался… оно само!
– Нелегко. Но она бы хотела видеть тебя сильным, ты это понимаешь.
– Понимаю…
– Вот и держись.
Петя кивнул и взял Машу за руку.
– Машенька… сестричка, не умирай, пожалуйста… Маша…
Тишина.
Ни звука, ни жеста в ответ…
Петя так и держал Машину руку, когда вернулся Александр. Чуточку посвежевший, переодевшийся, но все равно ужасно усталый и словно бы посеревший. Выцветший…
– Как она?
Петя покачал головой.
– Ничего. Лежит – и все.
Раньше они с Ваней, честно говоря, думали о Благовещенском разное.
Нужен ли он Маше?
Нужен ли им такой человек в семью?
Может, стоит еще подождать, кого другого приглядеть?
Да мало ли что? Мало ли кто? Все же Маша яркая, живая, искренняя, вся горит огнем, а Благовещенский… какой-то он смутный.
То ли дождик, то ли снег, то ли любит, то ли нет. Неясно с ним было.
А вот сейчас все понятно.
Любит.
Не переживал бы так, если б не любил. Не плакал бы. Не звал Машу…
Сейчас Ваня и Петя согласились бы на все, лишь бы сестра была жива. Поздно…
– Петя, ты где испачкался?
Петя посмотрел на руку. Потом на след на пиджаке…
– Не знаю. Что это вообще такое?
– На ржавчину похоже, – пригляделся Ваня. – Где ты умудрился ее найти?
– Не знаю…
Ваня тоже не знал. А потому кивнул на выход.
– Мы поедем. Александр Викторович, вы нас позовете, если что?
– Да, разумеется.
Слова «смерть» не произнес ни один. Хотя оно незримо витало в воздухе.
Страшно было. И вообще – не зови, вдруг да забудет? И не придет…
Александр отправился в палату. Присел рядом с Машей, взял ее за руку…
– Машенька…
Девушка лежала как и прежде, без движения. Спокойная и недвижимая, словно спящая царевна из старой сказки. Только хрустального гроба и не хватало.
Если бы можно было ее оживить поцелуем.
Александр наклонился и легонько коснулся губами ее губ.
Губы были холодными. И…
Не понял?
Какой-то странный привкус остался… Александр провел пальцем по своим губам, облизнулся, подумал пару минут…
Железо?
Да, похоже…
Но откуда?
Врач появился весьма и весьма вовремя.
* * *
– Как наша больная?
– Без изменений, – отрапортовал Александр.