– Я смогу защитить свою жену и детей, ваша светлость. Полагаю, вы в курсе, что случилось с неким Андреем Матвеевым? Честь имею.
Александр развернулся и вышел.
Иван Горский осушил залпом бокал коньяка. Сплюнул, налил полбокала – и жахнул залпом, не почуяв…
Андрей Матвеев.
Давно это было, красавчик, гусар, блестящий бретер, любимец света и толпы…
В один день ему отсекли уши и ранили в пах.
Повод для дуэли был… полноте, да был ли повод?
Иван Горский порылся в своей памяти и вспомнил, как восторгалась вторая супруга.
Ах, Ваня, это так романтично, а вот ты бы, ради меня…
Точно!
Андрей Матвеев как-то некорректно высказался о Дарье Благовещенской. Точно…
Что же он сказал?
Да уже и не вспомнить за давностью лет. Но муж вызвал его на дуэль. Результат – страшные раны, затворничество и монашество.
Месть?
Матвеев (глава юрта) не мстил. Выставлять себя на посмешище? После того, как Благовещенский на всю столицу объявил, что: «оскорбивший женщину недостоин даже плевка»?
За дело прилетело, просто остальные побаивались – кому ж охота в гроб? Или в монастырь… Андрею-то в ответ на его дела и прилетело. Он такое тоже проделывал.
Не убивал, уродовал.
А Благовещенский не побоялся.
Так что списал все Матвеев, похоже, Андрей и главе юрта тогда надоел со своими выходками. А, дело житейское.
Но сам факт.
Благовещенский-младший достаточно умен, жесток и крови не боится. А еще за ним стоит император. Может, и стоит прогнуться?
Даже не прогнуться, просто наладить отношения с дочерью?
Можно попробовать.
И князь Горский выпил еще коньяка.
Да, стоит, стоит наладить отношения с Машей. А там, авось, какая выгода и отломится…
* * *
Александр ехал в госпиталь и улыбался.
Горский неглуп, он все поймет правильно. А там и поверит, что сам принял решение. И порадуется. И Маша порадуется.
Не в отце дело, просто он видел, как раздражала девушку возможность удара в спину. Стоит убрать ее – заранее.
Только бы она выздоровела.
Только бы…
И все у них будет хорошо. Он постарается.
Нет. Не так.
Он – сделает.
Глава 12
Вышел ежик из комы… и попросился обратно
Больно.
Других эмоций у меня не осталось.
Сил нет ни на что.
Красный туман – и боль.
Кажется, боль везде.
Это единственное доступное мне ощущение, она пронизывает мир, она выплескивается за его грани ярко-алыми всполохами, она рвет мое тело на части…
Больно.
Кажется, каждая моя клеточка сейчас помещена в кислоту.
Однажды я вылила раствор себе на руку, слабый, но все равно было больно. Сейчас я тону в этой боли.
Корчиться? Кричать?
Это когда боль не такая сильная. А у меня нет сил даже крикнуть.