Чем-то холодным меня поил лично его императорское величество.
Опс…
Но подавиться меня бы и рота Цезарей на марше не заставила. И пролить хоть каплю этого счастья?
Никогда!
Я выпила, наверное, три полных стакана, прежде, чем смогла оторваться.
– Благодарю вас…
– Не стоит благодарности, Мария Ивановна. Как вы себя чувствуете?
– Отвратительно.
Я не соврала. Болело все.
Болела голова. Болели глаза. Болело горло, надо полагать от крика. Жутко болела рука, и что там… повязка?
А что под повязкой?
Лучше не думать.
– У вас прокушена ладонь, – пояснил его величество, заметив мой взгляд. – Маг посмотрел, обещает, что заживет без следа. И к вам будет ходить мой личный лекарь.
– Благодарю, государь.
– Это я вам благодарен, Мария. За сына.
Я прищурилась.
– Так я все правильно поняла?
– Вполне.
Я промолчала.
Что мне хотелось сказать?
Да много всего и не всегда печатного. Козе понятно, меня списали в расход. Его величество прекрасно понимал, что ритуал может закончиться смертью одного из нас.
Морганатический брак?
Ага, как же!
Ослабить связь, надорвать ее, сделать так, чтобы хлестнуло по мне, а не по цесаревичу…
Неожиданным козырем оказалась змеиная кровь. Кровь полоза.
Я бы выжила в любом случае, с меня это заклинание спало бы, рано или поздно, как вода со змеиной чешуи – не причинив вреда. Соскользнуло бы.
А вот в цесаревича оно глубоко впилось.
Приворот.
Цепь. Одним концом к приворожившему, другим – к привороженному. И посидите в оковах, на здоровье.
Скованные одной цепью?
Да, именно так. А результат?
Лучше о нем не думать. Ох, лучше…
Но не получается.
Я умираю, с цесаревича приворот спадает, я так понимаю, ритуал был направлен на ослабление связи, чтобы для него это прошло достаточно безболезненно. А дальше… что дальше? Можно его хоть на крокодиле женить. В наследники не годится, но в расплод – вполне. Будет еще одна побочная ветка, чего плохого?
– Что с цесаревичем, государь?
Его императорское величество помолчал пару минут.
– Жив. Лекари обещают, что придет в себя и достаточно скоро.
– Что с этой гадостью?
– Спадает. Постепенно, но спадает.
– Это хорошо, государь.
– Я задолжал вам, Мария Ивановна. За сына.
Я посмотрела прямо в ледяные императорские глаза. И не испытала никакого страха.
– Отпустите меня домой, государь? В Березовский?
– И только-то?
Я медленно прикрыла веки.
– Мне – достаточно, государь.
– Лежите и выздоравливайте, Мария Ивановна. Я дам знать вашим домашним, что вы задержитесь в Кремле на несколько дней.
– Благодарю вас, государь.
Его императорское величество вышел. А я откинулась на подушки и вздохнула.