— Давай, мужик, — вставляет какой-то парень, бросая в шляпу горсть звонких монет. Не за классный ритм, а для мягко покачивающегося Мистера Бизнесмена, но это ничего.
Джаред начинает быстро и нежно постукивать хай-хэт, дразня его, почти лаская. Другой рукой он выбивает ковбелл всё в том же неординарном ритме, использует педаль, добавляя немного нижней тарелки в хай-хэт. Вот так хорошо. Парень в сером костюме выглядит, как банкир, но вот это раскачивание бёдрами совсем не вяжется с его внешностью. Он поднимает руку и начинает щёлкать пальцами в такт ритму. На тыльной стороне его ладони виднеется маленький серповидный шрам.
* * *
Чак слышит, что ритм меняется, становится чуть более диковинным, и на мгновение он почти приходит в себя и решает уйти. Затем он думает: «Нахуй это всё, нет такого закона, который запрещал бы немного станцевать на тротуаре». Он отступает от своего портфеля, потому что не хочет споткнуться, кладёт руки на раскачивающиеся бёдра и исполняет джайв[44] по часовой стрелке, поворачивается кругом. Так он делал в те дни, когда его группа исполняла «Удовлетворение» (Роллинг Стоунз) или «Прогулку с собакой». Кто-то смеётся, ещё кто-то аплодирует и Чак разворачивается в другую сторону, а его галстук мчится по воздуху вслед за ним. Он думает о танце с маленькой сестричкой. Маленькая сестричка была ещё той соплячкой с дурными манерами, но точно могла полностью отдаться этому. Отдаться танцу.
Сам Чак не отдавался этому — мистическому, дарующему блаженство этому, — годами, но каждое движение чувствуется превосходно. Он поднимает одну ногу и крутится, стоя на каблуке другой. Затем, хлопая ладонями, сцепляет руки за спиной, словно школьник, декламирующий стихотворение, и исполняет лунную походку на тротуаре перед своим портфелем.
Барабанщик удивлённо и восторженно кричит: «Давай, папочка!». Он ускоряет темп, переходя от ковбелла к напольному том-тому, бьёт по нему левой рукой, работает педалью, ни на мгновение не теряя металлический стук хай-хэта. Люди скапливаются, собираются вокруг. Деньги сыплются в Волшебную Шляпу: как монеты, так и банкноты. Тут происходит что-то невероятное.
Два молодых человека в одинаковых беретах с эмблемами «Радужной Коалиции»[45] стоят в первых рядах этой небольшой толпы. Один из них кидает в цилиндр что-то, похожее на пятёрку и вопит: «Давай, мужик, давай!».
Чаку не нужны подбадривания и стимул. Он уже вошёл в раж. «Банковское дело в Двадцать Первом столетии» выскользнуло из его мыслей. Он освобождает от застёжек свой пиджак, машет им за спиной, держа в руках, засовывает большие пальцы за пояс, как матёрый стрелок Дикого Запада, и делает вертикальный шпагат. Проходит быстрыми шагами и поворачивается.