После чего замечает: «В пьесе — иначе».
Повторной публикация фельетону оставалось ждать еще 35 лет>{364}, а предметом исследования он не стал и до сего дня.
Наше внимание обращают на себя два момента: немыслимое (армянское!) имя грузина — Ованес (причина, скорее всего, — недостаточная осведомленность автора), и — заголовок. Трудно предположить, что читатели-современники не опознали в нем прозрачнейший намек на драматический отрывок А. Блока «О любви, поэзии и государственной службе. Диалог»>{365}, напечатанный ровно за неделю до появления бабелевского фельетона. Отрывок этот, извлеченный из черновика пьесы «Король на площади», впервые был опубликован в журнале «Путь» (1907, № 6), а, перепечатав его в 1918 году, Блок, видимо, желал продемонстрировать свое давнее неодобрение политики самодержавия. И вот поэт с либеральных позиций разоблачает псевдо-либеральную риторику властей, что в 1918 году выглядело уже весьма нелепо. Это, наверное, и побудило Бабеля снабдить свой фельетон подзаголовком «(Нечто современное)»: вчерашние либералы нынче готовы все понять, оправдать и охотно сотрудничают с властью. Именно таков в пьесе «Мария» отставной генерал Муковнин, изрекающий либеральные благоглупости и, так же, как генерал Орлов, небрезгливо принимающий от спекулянта продовольственные подношения.
Да и само название «Мария» отсылает нас к Блоку. Во 2-й сцене («Втором видении») пьесы «Незнакомка» мы находим следующий диалог:
Господин:
Как имя твое?
Незнакомка:
Постой.
Дай вспомнить.
В небе, средь звезд,
Не носила имени я…
Но здесь, на синей земле,
Мне нравится имя «Мария»…
«Мария» — зови меня.
А тогда нелепый возлюбленный бабелевский Марии, князь Голицын, играющий на виолончели в трактире, — это Поэт, проворонивший свою любовь…
Пьесу Блока Бабель мог не только читать, но и видеть на сцене — осенью 1908 года «Незнакомку» (в постановке В. К. Татищева>{366}) привез в Одессу Театр Новой драмы, за 6 лет до того созданный в Херсоне В. Э. Мейерхольдом. В 1908 году Мейерхольд был уже режиссером императорских театров, но желание ставить символистские пьесы у актеров Новой драмы осталось. Какое впечатление спектакль произвел на 14-летнего Бабеля, мы не знаем, но театральные рецензенты были не в восторге, заявляя, что пьеса для театра вообще непригодна, а несценичность ее, в свою очередь, проистекает из «избытка лиризма»>{367}.
Таким образом, вполне вероятно, что своим Петербургским мифом Бабель обязан не только стихам Александра Блока (в частности, «Незнакомке»), но и его драматургии (в частности, «Незнакомке»).