.
Вполне понятно желание Бабеля не числиться более в учениках такого учителя. Но дальше частных разговоров дело не шло — печатные отзывы Бабеля о Горьком оставались безупречно комплиментарными.
Как же отважился он — пусть и обиняками — заявить о своем истинном отношении открыто?
Впрочем, и риск был не особо велик — если не заниматься сравнительным анализом, переработанный текст можно было счесть вполне приемлемым. Сам Алексей Максимович немецким не владел, а в маловероятном случае, что какой-то доброхот доставил бы ему перевод, Бабель всегда мог сослаться на редакторское уведомление о произведенных в тексте сокращениях. А немецкий редактор… Разве немцу дано понять, что такое русская литература и кто составляет истинное ее величие?
О Бабеле и Мейерхольде
Чувство первооткрывателя выпадает испытать не каждому. А тут и со мной такое приключилось!..
Стою перед каталогом Российского госархива литературы и искусства (РГАЛИ), перебираю карточки. Вдруг — знакомое имя: Мейерхольд Всеволод Эмильевич!
А рядом — не менее знакомое и славное: Бабель Исаак Эммануилович!
И содержит архивное дело письмо Бабеля Мейерхольду. Одно единственное (других вообще нет). Да еще и неизданное!
Но тут же — пугливое недоумение: отчего я оказался первым? Неужто в эту картотеку никто до меня не заглядывал? Быть того не может! А если заглядывал — почему проигнорировал? Имена ведь известные и знаменитые!
Ладно, выхода нет — надо заказывать и смотреть… Заказал, получил, читаю:
Париж, 10.9.28.
Глубокоуважаемый Всеволод Эмильевич. Пр[и]евосходные <так!> места можно найти вокруг Тулона и St. Tropez. Оба эти города в департаменте Var. St. Tropez излюбленое <так!> место французских художников и писателей. А эти люди смыслят толк в таких вещах. В St. Tropez Pension Costa. Есть еще чудеснейшая деревушка La Brusc sur Mer — это место никому неведомое <так!>, открытое одним моим приятелем французом. Очень еще мне хвалили St. Maxime. Если Вы свои поиски направите из этих основных пунктов — Тулона или Тропеза — то очень скоро набредете на то <так!> что нужно. — Привет Зинаиде Николаевне.
Готовый к услугам ИБабель>{455}
Ну, вот — всё и объяснилось! Конечно, письмо это читали и до меня. А упоминать и публиковать не стали — уж больно оно неинтересное…
Ясно и то, что письму предшествовало: захотелось чете Мейерхольдов (Зинаида Николаевна — это Зинаида Райх) отдохнуть на Лазурном берегу. Обратились к оказавшемуся в Париже московскому знакомому. Тот согласился помочь… И помог советом.
А еще ясно, что никакой особой близости — творческой или личной — между двумя участниками переписки не было: письмо вежливое, но не более того.