Стоявший с ним рядом орк, снял шляпу и, тряхнув кучей коротких косичек, что-то спросил. Первый же глядя на стоящую в галдящей толпе Ируку, почесывая острый подбородок, что-то негромко ответил.
Все звуки перекрыл рык старшего из орков. Выше ростом, чем остальные, вооруженный железным копьем и щитом, похожим на щиты охотников, он протяжно провыл.
- Ургаааа ум.
Староста дернулся и, покосившись на него, крикнул в толпу.
- Тихо вы.
- Ты их язык знаешь? - отец Ируки, отодвинув пытающуюся его остановить жену, шагнул вперед.
- Нет, не знаю. Слышал уже. Они от такого воя замолкают сразу. И вы помолчите. Не надо их злить. Охотников они положили или повязали всех. Так что мы все в их власти.
- Ггда, уон прафф, - старший орк, с трудом проговаривая слова, постоянно дергал рукой, сплетая пальцы в незнакомых знаках, - Тии начшш. Ургаа ум, - он мягко провел рукой вдоль земли, - шшить. Байрук, - тряхнул копьем, - утта, - чиркнул когтем по шее и оскалился.
- В общем, как и нам сказали, живем, как жили, они нас не трогают. Бузим или попытаемся сбежать - смерть.
Староста махнул рукой и, подойдя ближе, продолжил.
- Не злите их и все живы будете. Они нас не трогают. Оружие забрали, это да. Во всех поселках их заставы, для присмотра за нами, много их. Живут у нас, стерегут. Но и охраняют нас. На скотину на выпасе медведь вышел, так они его закололи и съели. Шуму было, думали, конец уже. А они половину принесли, мол, наш медведь - наши угодья - наша доля. Обычай у них такой. Их Вождь хорошо говорит по-нашему. Они его слушают. Если он сказал, что нас не тронут, значит, так и есть, выполняйте правила и все наладится. Наши мужики им уголь жгут в лесу, за работу обещал вещи, что поначалу забрали, вернуть. И кое-что и вернул. Скотину не трогает. Баб не трогают. Ни он, ни его воины. У нас в поселке они в большом амбаре у меня на дворе живут. Если попросишь, то и по хозяйству помогают. Так-то они без дела сидеть не любят. Или оружием машут, или что-то еще делают.
- И как жить-то теперь с ними?
- Как и раньше жили. Оброк будут брать, как на наместника брали. Егерскую десятину отменил, - по толпе пошел гул, - обещал в работе в поле помощников прислать. Мы их, а земля наша. Кто еще какую работу для них делает, оброк уменьшают. Так что живем, как жили. А что морды у них страшные, так охотники с перепою и пострашнее будут. Мара ваша жива. Только она теперь у них в лагере, не пленница. Так что езжайте, сможете уговорить вернуться, заберете. Там не только она, охотники еще девок набрали в других местах. Они там как ключницы, все при деле. И по домам не спешат.