Гады всегда возвращаются.
На этом разумении вынырнув из воспоминаний, которые постепенно погружали его разум в небытие, а тело — в муторный сон, Альвах отстраненно догадался, что просто оттягивает миг, когда все-таки нужно будет шевельнуться. Даже пока он был неподвижно распростерт на ложе, боль терзала его нутро, стучала в виски, огнем пекла между ног. Альвах малодушно боялся, что если он попытается подняться, женское сердце не выдержит муки и попросту лопнет. Такое иногда случалось с престарелыми легионерами во время тяжелых маршей.
Роман на миг прикрыл глаза, а потом дернулся, резко присиливая себя сесть. От этого от низа живота через грудь к затылку прострелило такой болью, точно его с размаху до горла насадили на кол. Бывший Инквизитор распахнул рот, задохнувшись, и скорчился, бессознательно вжимая ладони в промежность. Боль через все тело била в голову, как в медный колокол, взрываясь перед глазами ослепительно-белыми сполохами.
Прошло немало времени прежде, чем она ослабела. Альвах отнял руки, вымаранные его собственной кровью и чужим семенем. Потом поднял лицо и снова посмотрел на дверь.
Де-принц еще не шел. Но он вернется. И вернется скоро.
Рядом на постели валялась веревка. Та самая, которой недавно были связаны его руки. Спокойно, даже отрешенно, Альвах дотянулся и сунул край в зубы. Потом попеременно спустил с ложа сперва одну, затем другую ногу, окидывая равнодушным взором покрывавшие бедра кровь и синяки. И, упираясь ладонью в стену, осторожно попытался подняться.
Горячая, острая боль внизу живота, отдававшая в поясницу и спину, ожидаемо усилилась многократно. Альвах сжал в зубах крепкую толстую пеньку и рывком довершил начатое.
На миг показалось, что внутри все переворачивается. Ценой чудовищного усилия над собой, он оперся на ноги, шумно вдыхая через нос. Колени дрогнули. Вцепившись в стену одной рукой, а другой упираясь в ложе, Альвах удержался и некоторое время стоял, опустив голову ниже отклянченного зада и чувствуя, как ничем не сдерживаемые волосы снова залезли в нос и глаза, мешая всему на свете.
Время шло. Точнее, оно уходило.
Альвах медленно выпрямился и вновь утвердился на слабых ступнях своего опоганенного тела. Переставляя ноги так, словно они были деревянными, добрался до единственного окна. И, отворив, высунулся наружу.
Комната, в которой, пошатываясь, стоял бывший Инквизитор, располагалась на втором этаже какого-то дома. Вокруг дома, насколько можно было судить в густых вечерних сумерках, была довольно обширная вырубка. В стороне виднелось что-то, напоминавшее дорогу. Еще дальше темнел все тот же полуголый осенний лес. Невидимые с этой стороны дома, фыркали привязанные кони.