— Да и мы не особо годимся на роль пророков, — кивнул Нечаев. — Хотел бы я знать, где сейчас находится чаша. Возможно, нам бы поверили, если мы предъявили миру святой Грааль. Но она опять исчезла…
— Это не для меня, — сказал Маркиш. — Я, знаете ли, не Дон-Кихот, я простой человек и постараюсь дожить до конца спокойно, не во что не влезая. Я не боюсь Страшного суда, но меня волнует сама его возможность. И потом — вы считаете, что успели бы рассказать миру обо всем? А если это противоречит Их замыслам?
Он встал и положил деньги на столик.
— Пойдемте, — сказал он. — Здесь недалеко. Я покажу вам Стену плача.
— Пожалуй, я пока посижу, — сказал Нечаев. — Когда я сюда летел, мне казалось, что мы поймем друг друга.
— И это действительно так, мы друг друга прекрасно поняли. Но понять — еще не значит согласиться, — сказал Маркиш. — Вы знаете, как отсюда добраться до гостиницы?
— Найду, — бездумно отозвался Нечаев. — Здесь треть жителей говорит по-русски.
— Я еще позвоню, — пообещал Маркиш.
— А смысл? — поднял глаза Нечаев. — Кажется, у нас и в самом деле нет иного выхода. Ждать и надеяться — это все, что нам остается. Знаете, я даже рад, что теперь не являюсь единственным хранителем жутковатой тайны. В моем сейфе лежит десяток писем, адресованных в редакции разных газет. Я не рискую их отправлять, но возможно, их получат после моей смерти. Откровенно говоря, мы ведь сами мало чем отличаемся от Игроков. Я имею в виду человечество. Мы заигрались во всемогущество науки и нечаянно разбудили таких же, если не более, всемогущих богов. Доктор Медник пробудил силы, которые просто не следовало трогать.
Некоторое время Маркиш смотрел на него, потом безразлично взмахнул рукой.
— Прощайте, — сказал он и пошел на выход.
Некоторое время Нечаев смотрел ему вслед, потом потянулся за чашечкой. Кофе совсем остыл и потерял вкус.
— Официант, — попросил Нечаев, — еще один кофе.
Младенцам предстояло вырасти. Из Игроков им предстояло стать Создателями или Разрушителями.
«И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом перед ними, и кривые пути — прямыми: вот что я сделаю для них», — вспомнил Нечаев слова пророка Исайи. Последнее время он часто открывал Библию.
Возможно, младенцы поступят именно так, когда наиграются и вырастут. Возможно, с их взрослением мир и в самом деле станет лучше и счастливее. Очень хотелось в это верить.
Если не верить, то хотя бы на это надеяться.
Царицын,
6 июня 2006 года — 12 февраля 2007 года