— Ни фига себе! — сказал Земляков. — Как это его угораздило?
— А я знаю? — нервно сказала из соседней комнаты Ружич. — Сказали, опыты он проводил. Вот и доэкспериментировался!
— Кто? — Земляков вернулся в первую комнату.
Понятые с любопытством смотрели на него, словно Земляков им забавный фокус обещался показать.
— Да Иванкин этот, — Милена жалобно посмотрела на него. — Вовик, давай протокол осмотра места происшествия допишем. Я и так уже людей полтора часа держу. Ты мне оттуда диктуй, а я буду записывать. А товарищи посмотрят, что ты все правильно говоришь.
— Чего там смотреть, — сказал вахтер, — насмотрелись уже. Я правильно говорю, Тамара Николаевна?
И понятая часто-часто закивала головой: по кислой физиономии ее сразу видно было, что она-то уж точно насмотрелась. Будет что соседкам рассказать! А может, еще и ночью приснится!
Директор завода Агудяев стоял в дверях, с видимым неудовольствием наблюдая все это безобразия, происходящие на вверенном ему предприятии. А когда Земляков вновь отправился в комнату, где находился покойник, гулко кашлянул и сказал:
— Я здесь, кажется, пока не нужен. Пойду к себе в кабинет, там, поди, от звонков из министерства все телефоны поплавились.
— Иван Николаевич, — сказала следователь прокуратуры. — Мне придется по этому делу техническую экспертизу проводить. Вы там подумайте, кого можно в качестве специалиста пригласить. Надо же выяснить, какого рода экспериментами тут у вас Иванкин занимался!
— Да с чего вы взяли, что это Иванкин? — с сомнением в голосе спросил Земляков. — Чистая головешка, что в профиль, что в анфас. Тут мастерской Герасимова реставрацию головы надо заказывать. Его в таком виде и мать родная не опознает.
— Да некому больше, — сказал директор. — Он на пульт централизованной охраны в шесть вечера звонил, сообщил, что открывает мастерскую и будет работать в ночную смену.
— А что, у него и в самом деле ночные смены были? — спросил Земляков.
— Откуда? — вздохнул директор. — Это он для отвода глаз говорил. Энтузиаст чертов! А я, значит, на все сквозь пальцы смотрел.
Вахтер неожиданно засмеялся. Обнаружив, что все на него смотрят, смутился, сделал рукой неопределенный жест.
— Эт я так, — сказал он. — А-анекдот вспомнил. Вст-стречаются д-двое, один с-спрашивает: ты знал Иванова? Эт которого? К-который жил напротив т-тюрьмы? А ему говорят: когда-то жил. А-а, з-знаю, теперь он живет напротив собственного дома!
— Это ты к чему, Валентин? — подозрительно поинтересовался Агудяев.
— Да т-так, ни к чему, — вахтер без видимой причины поправил на себе фуражку. — Говорю, к с-слову пришлось!