Зато теперь полный порядок: капсула превратилась в бамбуковую лежанку, стены – в бамбуковый же плетень, а пол имитировал циновки. Плюс в моем распоряжении оказался небольшой столик с парой табуретов – отнюдь не иллюзорных, как я незамедлительно убедился. Даже стенной шкаф нашелся, куда я сразу же засунул верхнюю одежду – температура в боксе поддерживалась вполне себе комфортная. Мало того, я еще и свитер стянул, а рубашку расстегнул чуть ли не до пупа. И лишь после этого, с удобством развалившись в капсуле-лежанке, окончательно осознал: мне удалось! Теперь-то уж точно никто меня из каюты не выкурит, потому что я на корабле не то что другой расы, а иного биологического вида, а согласно международному (и межвидовому!) праву, на все внутренние помещения корабля распространяется юрисдикция государства, под чьим флагом он бороздит космическое пространство. То бишь здесь и сейчас, находясь на территории гексаподов, я подчинялся их законодательству и подлежал защите в случае нападения. Вот так вот, дядюшка! Выкуси… блин, все равно злорадствовать не получается, сразу же записка и червонец вспоминаются…
Ладно, подумаю об этом позже. А сейчас самое разумное, что я мог предпринять – это развалиться поудобнее и активировать капсулу, дабы не угодить под удар гравитации при отрыве лайнера от причальной штанги и последующем разгоне до выхода на подпространственный скачок. А еще лучше – вздремнуть… уа-а-а-ах!.. Вот что значит с вечера не выспаться…
Пять суток. С одной стороны, вообще не срок — дома, бывало, месяцы так мелькали, что и не замечаешь. С другой – пребывание в закрытом помещении, где из развлечений только сон да разговоры с соседом, уже на вторые сутки превратилось в каторгу. Доступа к официальной сети, а тем более к даркнету Протектората Человечества на корабле не было, пополнить запасы всякого интересного перед побегом я тупо не догадался (хотя и оправдывался теперь перед самим собой, что это исключительно в целях конспирации, чтобы никто не догадался), а перечитывать и пересматривать старые залежи «нейра» быстро надоело. Могла бы выручить физическая активность, но мой хитрый комп с голографическим комплексом остался на станции «Савва Морозов», в покоях Завьяловых, а на лайнере гексаподов, как выяснилось, такое баловство, как спортзал, не предусматривалось проектом. И вообще у этих алиенов в обиходе полностью отсутствовало понятие спорта, то бишь добровольных физических нагрузок для удовольствия. Об этом, кстати, мне Степаныч поведал. В результате я чуть не сдох со скуки. Спасибо все тому же Степанычу – только он и отвлекал от тяжких раздумий, хотя периодически и добавлял тем для невеселых размышлений. Например, как вам такое: а уверены ли вы, сударь, что на вас где-нибудь хитрый «жучок» не пришпандорен? Да вот хотя бы в дареном червонце? Естественно, я не уверен. А как проверить? И здесь ответ предельно прост: только органолептическим способом – визуальным осмотром и наощупь. Что при нынешнем уровне развития технологий, разумеется, просто смешно. Гарантий никаких. Пока не прибудем в пункт назначения, доступа к соответствующей аппаратуре нет, и не будет. Не к гексаподам же идти? Да они и не поймут сути вопроса, потому что у них, со слов старого слуги, не существовало клановой вражды в принципе, как и конкуренции среди отдельных особей. Они и что такое собственно кланы представляли с большим трудом, ибо являлись коллективными существами с зачатками коллективного же разума. Вот улей, муравейник или на крайний случай племя – это про них. Но не кланы. Соответственно, если и воевали, то минимум улей на улей, и до победного конца, то бишь тотального уничтожения одной из сторон. Так и маялся всю дорогу, а к исходу пятых суток и вовсе начал кидаться на стенку — в прямом смысле слова, заменив ею боксерскую грушу, благо упругое хитиновое покрытие позволяло не переживать за сохранность костяшек.