. Со временем отношения с местным населением вошли в прежнее русло, хотя настороженность по отношению друг к другу сохранилась у обеих сторон.
Однако антифранцузские настроения не покидали жителей и в полной мере проявились во время подготовки эвакуации французов и второго восстания в Каире: «Сердца стали наполняться радостью и счастьем по случаю изменения положения и освобождения страны из рук нечестивых»{184}. Французы также «смотрели на жителей глазами, полными ненависти»{185} после очередного восстания.
В этот период отношения между французами и местным населением, а также между христианами и мусульманами были очень напряженными. По словам аль-Джабарти, «христиане — копты и сирийцы оскорбляли мусульман, ругали их, били и забирали у них все, что хотели»{186}. Французы также притесняли египтян и грабили их дома. После убийства главнокомандующего Клебера французы находились в таком отчаянии, что «у них была идея заколоть шпагами и христиан, и мусульман — убить их всех»{187}. Примечательно, что в этом порыве французов проявилось их отношение ко всем жителям Египта, вне зависимости от исповедуемой религии.
Особенно отношения обострились после прихода к власти генерала Мену, несмотря на то, что тот старался проводить политику ориентированную скорее на мусульман — сам он женился на правоверной, принял ислам, и в диван при нем не входили религиозные меньшинства, к которым главнокомандующий к тому же испытывал личную неприязнь{188}. Однако, по свидетельству аль-Джабарти, конфликты на повседневном уровне лишь усугубились: «Французы стали относиться к мусульманам еще с большим презрением и неприязнью. Жителям приходилось выносить различные унижения и оскорбления. Французы и их помощники и сторонники — местные христиане: копты, сирийцы и греки — унижали и оскорбляли их. Они заставляли жителей вставать при своем приближении и дошли до того, что когда кто-либо из высокопоставленных французов проходил по улице и какой-либо житель не вставал, то помощники высокопоставленного лица возвращались к этому человеку, хватали его, отводили в крепость, в тюрьму, в течение многих дней держали его там, избивали, а освобождали лишь по ходатайству знатных лиц»{189}.
По свидетельству хронистов, этот период вплоть до капитуляции французов стал самым тяжелым в жизни египтян за все время оккупации, поскольку был усилен налоговый гнет, постоянно совершались грабежи, разрушения городских построек, а также увеличились случаи арестов и казней. Здесь сказывалась как усталость обеих сторон друг от друга, их взаимная настороженность и враждебность, так и политика Мену, направленная на превращение Египта в колонию, для чего ему нужны были финансы и покорное население, чего и добивались французы любыми методами, включая насилие и устрашение. Поэтому, по словам ат-Турка, в день эвакуации оккупантов «невозможно было описать радость мусульман и печаль сторонников французов»