— Что встала, пошли, — недовольно произнесла Ниса. В слишком большой для неё джинсовой куртке Лены, спортивных штанах и синей кепке эллинка выглядела моложе чем обычно — обычная городская девчонка, отправившейся на кладбище из подросткового эпатажа. Лене постоянно приходилось себе напоминать, что в огромной сумке, которую она тащит на плече, — головы двух убитых ею людей. Не просто убитых — загрызенных, растерзанных в клочья черным монстром, в которого превратилась эта милая девушка. Убийство тех двоих уже стало одной из главных местных новостей, полиция сбилась с ног, пытаясь выяснить, откуда мог появиться на окраине города дикий зверь, а местных жителей предупреждали о том, чтобы они были осторожней на ночных улицах. И хотя реальную убийцу и ее невольную соучастницу, вроде как и не в чем было подозревать — кто бы мог подумать, что зверем окажется хрупкая девушка? — на душе у Лены оставалось неспокойно.
Не добавляло твердости духа Лене и место, по которому они шли. Северное кладбище являлось таковым только по названию — некогда оно действительно располагалось на северной окраине Южгорода, но с тех пор город разросся и кладбище оказалось в его центре. Погребать здесь перестали лет семьдесят назад, — последние крупные захоронения произошли сразу после войны, когда хоронили советских солдат, павших при освобождении города. И только та часть кладбища, где находились солдатские могилы пребывала в более-менее приличном виде, — и то потому, что здесь по праздникам возлагали венки губернатор Южгородского края, мэр и прочие чиновники. Очередной праздник только что прошел и мемориал имел более-менее приличный вид. Остальное кладбище медленно ветшало: все меньше народу приходило помянуть умерших родственников, ухаживать за могилами становилось некому. Захоронения зарастали сорняками, некоторые могилы и вовсе угадывались лишь по покосившимся крестам и ржавым обломкам ограды. Кое-где не было и этого — лишь небольшие холмики выдавали места захоронения. За годы запустения на кладбище вырос небольшой лес, придававший этому месту особую жуть. В городе ходили недобрые слухи, — вроде бы здесь периодически убивают, чуть ли даже не расчленяют случайных прохожих. Ходили истории и о бомжах, которые ночуют в склепах, о жертвоприношениях сатанистов, об одичавших собаках, время от времени нападающих на одиноких путников. Лена ранее не особо верила в такие байки, но сейчас, пугливо поглядывая на обступившие их со всех сторон черные деревья и покосившиеся кресты, была готова изменить свое мнение. Впрочем, сейчас ее пугали отнюдь не городские легенды, а вполне реальное существо, шедшее рядом с ней. Нису же, похоже, переполняли совсем противоположные чувства — её лицо выглядело воистину одухотворенным, синие глаза возбужденно сверкали. В это момент она выглядела особенно красивой — и от этого еще более пугающей.