Алиор рубился вместе со всеми, с каждым взмахом своего меча, отправляя в Изначальную Бездну еще одного врага. Рядом с ним бок о бок бились и остальные воины. Вот какой-то проворный дикарь расколол каменным топором деревянный щит стоявшего рядом каторжника, проломив ему заодно грудную клетку. В плотных рядах оборонявшихся появилась брешь, в которую была готова устремиться дикая орда. Алиор рубанул по шее одного из нападавших, и сразу же отсек руку с занесенной дубиной у еще одного зиггия, готового ворваться в прореху. В то же время двое атлантских воинов одновременно обрушились на прорвавшегося дикаря, — один из них раскроил ему тело наискось от плеча до пояса, второй обрубил голову. Строй вновь сомкнулся и следующий удар обезумевшего от жажды боя дикаря пришелся уже о бронзовую поверхность щита. Людская волна несколько отхлынула- более совершенное оружие и лучшая выучка атлантов пока успешно противостояли дикой ярости варваров.
Но долго это продолжаться не могло. Чаша весов неумолимо клонилась в сторону нападавших: из леса продолжали выбегать все новые орды зиггиев, приходящих на смену своим павшим сородичам. Первоначальный боевой задор сменился жаждой мести за погибших собратьев. Пока держалась стена щитов, атланты не несли особо сильных потерь, но Алиор хорошо понимал, что это лишь вопрос времени, — рано или поздно должно было сказаться подавляющее численное превосходство противника. То один, то другой воин в бронзовых доспехах падал сраженный каменным топором, или дубиной и все меньше находилось желающих заслонять образовавшуюся брешь. Доспехи и тела оборонявшихся были скользкими от крови, текшей из десятков порезов полученных в битве. Алиор и сам чувствовал, как хлюпает в его в его сапоге теплая жидкость, ему становилось все труднее заносить меч. Еще немного и все воины настолько ослабеют от потери крови, что зиггии легко перережут оставшихся. Вот очередной варвар ударом бронзового меча снес голову атланту и вломился в строй. Его тут же насадили на копья, но в образовавшийся проем ворвались и остальные зиггии, рубя всех направо и налево. Прорыв постепенно углублялся, боевое построение атлантов стало мало-помалу разваливаться. Алиор понял, что до полного уничтожения его отряда остались какие-то мгновения. Мысленно препоручив свою душу Маалоку, он крепче ухватил рукоятку меча и с последними оставшимися у него силами обрушился на врага, стремясь погибнуть в бою.
Внезапно из-за спин атакующих зиггиев раздались изумленные и испуганные крики, их ряды смешались. Натиск варваров вдруг резко ослабел, дикари словно потеряли интерес к происходившему, при этом делая какие-то судорожные телодвижения и корча страшные гримасы. Многие начинали как-то странно подпрыгивать на месте, спотыкаясь и падая, хотя на них даже не было заметно мало-мальски опасных ранений. Упав, зиггии продолжали кричать и перекатываться по земле, пробуя встать, но снова падая. В мгновение ока все они словно оказались пораженными падучей. Воспользовавшись этим странным припадком отчаявшиеся атланты, все-таки изрубили прорвавшихся зиггиев и снова сомкнули ряды, готовые отразить новый натиск.