— В идеале — никого, — огрызнулся Саймон. Разговор начинал напоминать перебранки с Ферузой, и это была нелестная ассоциация. — Пришел, увидел, завернул. А тут ваша компашка. Угонщики…
— Но-но, без обвинений, — палец с коротким, под корень обстриженным ногтем взвился в воздух и покачался перед носом барышни. — А то нас тут уже в терроризме пытались замазать… Некоторые.
Взгляд «террористки» устремился, судя по всему на Оосаву и Керна, хотя и тот, и другой вряд ли являлись к пленникам лично. Лоцман решил кое-что проверить.
— Кстати, откуда ты знаешь мое имя? Я его вроде не называл. Или это секретное радио стюардов?
Девушка поморщилась, осторожно потерев кожу возле синяка.
— Слухами космос полнится. На корабль назначили кого-то из Семьи. Молодой, свежевыпущен из Академии, красавчик. Достаточно один раз глянуть светские новости, чтобы опознать: Саймон-мать-иво-Фишер, собственной персоной.
— Мать не трогай, — ровным тоном ответствовал поименованный. — Лучше скажи, как называть тебя. А то неудобно получается: ты меня знаешь, я тебя нет.
— А оно тебе надо? — рыжая села поудобнее и снова уложила ладони на бедра. — Ты же лоцман. Что вам какие-то пешеходы?
Удар был нанесен качественно. Перед внутренним взором снова стало лицо одногруппника: Лян, сразу после объявления результатов экзамена. А сам Саймон произносит… Хотя нет. Он тогда сказал про тихоходов, а не пешеходов. Наваждение развеялось.
В этот момент все-таки не удержался и влез Оосава. Он не стал присаживаться рядом, а наклонился и начал «давить» на задержанную. «Неверный ход», — подумал лоцман.
— Неуважаемая, вы собираетесь сотрудничать со следствием? Вот человек, о котором говорилось в соглашении. А вы какую-то ерунду городите. Если так будет продолжаться — я лишу вас собеседника. Увезу его, и вся недолга.
Кажется, девушка собиралась что-то сказать, но ее опередил сам Саймон. Он воззрился на ооновца с максимально непроницаемым выражением лица и полюбопытствовал:
— Увезете? Лоцмана? Анжело, вы всерьез?
Замглавы Четвертого комитета сначала смутился, а потом вскипел.
— Да, porca Madonna, увезу! В конце концов, прибегну к авторитету вашего отца…
— Не-е-е, — протянул тот, подтягиваясь к плацдарму, — тут даже я вам не помогу. Саймон у нас личность самостоятельная, ежели чего надумал — без вариантов разубедить. Так что давайте сбавим обороты. Пусть еще поболтают.
Мягков, так и стоявший поодаль, одобрительно кивнул, а Керн закатил глаза. Молодой лоцман заметил, что остальные заключенные откровенно веселятся, наблюдая за сценой. И здоровяк, и пилот, и техник — они, кажется, слышали все, до последнего слова. Это же понял и Оосава. Решив все-таки канализировать свой гнев, он напустился на главного надзирателя: