— Лика, мне стыдно, — признаюсь негромко, и всё же… такая же весёлая улыбка предательски растягивается на моем лице.
— Если так, то лучше подойди к нему и попроси прощения. Он хоть и вспыльчивый, но отходчивый, — советует блондинка совершенно серьёзно, и я облегченно вздыхаю, а затем иду в сторону опустевшего класса.
— Калган София? Решили испытать своё чувство прекрасного и попытаться вникнуть в суть мировой истории? — холодно встречает меня мужчина.
— Простите меня, — искренне произношу, — своим вопросом вы застали меня врасплох, и я ляпнула первое, что в голову пришло.
Некоторое время историк смотрит на меня. Внимательно смотрит.
— Удивлён, — только и произносит он.
— И… всё? — на всякий случай уточняю, не готовая посыпать свою голову пеплом.
— Я вас услышал, София, вы можете идти, — начиная заниматься своими делами и более не обращая на меня внимания, произносит мужчина.
Выхожу из класса слегка потерянная.
— Ну, как? — Лика спрыгивает с подоконника, где ещё недавно сидела я.
— Он сказал, что удивлён, — нахмурившись, отвечаю.
— Ну, так всё в порядке! — хлопнув меня по плечу, восклицает Лика, и мы начинаем двигаться в сторону следующего кабинета.
— Ты думаешь? — в надежде смотрю на неё.
— Сонь, здесь главное не то, КАК ты извинилась, а сам факт того, что ты осознала, что была не права, — блондинка перевела на меня взгляд умудренных опытом глаз, — поверь, он доволен. Просто не показывает этого тебе.
— Почему?
— Потому что он взрослый, — красноречиво смотрит на меня Лика.
— Ты слишком мудра для своих лет, — фыркаю, поправляя рюкзак.
— А ты слишком паришься по поводу всего. Будь проще.
— Тебе легко говорить, ты от природы боец, — замечаю.
— Никто не рождается бойцом изначально, — замечает в ответ Лика, — это выбор человека — кем он станет: смельчаком или трусом.
Некоторое время идем молча.
— Я, наверное, больше не хочу быть трусихой, — произношу негромко, глядя себе под ноги.
— Что? Я что-то не очень услышала! Ты там что-то сказала? — повышая голос, начинает кривляться Лика.
— Да, я это сказала! — с улыбкой и громко отвечаю ей.
— И что же сказала наша маленькая серая мышь? — Полина появляется между нами и подстраивается под шаг. — Мышь, которая хочет веселиться… или предлагает веселиться? — она внимательно смотрит на надпись на моём свитере.
— А у тебя и с английским проблемы? — спрашиваю сухо.
— О! Она пытается огрызаться! — положив ладони на щёки, восклицает Полина; затем переводит взгляд на Лику. — Я правда не разобрала ни слова из этого «тяф-тяф». Но поставь пятёрочку ученице и погладь её по головке. Детке ещё целый год со мной учиться — у неё будет не так много поводов для радости.