– Да, – удивленно обернулась к нему Девора. – Пока все это продолжалось, Ефрем смог скрыться, но римляне нашли у нас в доме его вещи – нож, окровавленную рубаху и фибулу с чьего-то плаща из каравана. Они пришли в ярость. Центурион пригрозил казнить всех мужчин старше двадцати… И тогда…
Из глаз хозяйки хлынули слезы, она завернулась в платок.
– И тогда Садок взял всю вину на себя, – закончил Иуда.
Женщина заплакала еще горше.
– Да, – ответила Билха. – Отец сам отдался в руки солдат. Мы взывали к их милосердию, указывали на его возраст… Но они были непреклонны и вчера утром… – девушка смахнула слезы и прижалась к матери. – Мама! Не плачь! Теперь уже ничего не поделаешь! – Мамочка! Не надо! Господь милостив! Он не оставит папу!..
Женщины зарыдали в объятиях друг друга. Мужчины замерли, не зная, что делать. Магдалина присела рядом, обхватила Елишаву за плечи и заплакала вместе с ними.
С грохотом опрокинулась чаша. Иуда вскочил и бросился к выходу. Хлопнула дверь, под торопливыми шагами заскрипел песок. Назарянин тяжело вздохнул. Ученики в растерянности смотрели то на него, то на плачущих женщин. Иисус взял хозяйку за руки.
– Девора, Билха, Елишава. Горе ваше безмерно, мы можем только плакать вместе с вами. Но умерьте свою скорбь, ибо отец ваш жил как праведник и умер, положив жизнь за ближнего своего. Воистину, нет большей любви, чем такая. Тысячекратно воздаст ему за это Отец наш небесный. Пусть знание этого умерит вашу боль. Скорбите, но с надеждой на будущую встречу в Царствии Божьем…
Женщины подняли головы, утерли слезы. Иисус все говорил. Его слушали в благоговейном молчании. На селение медленно опускался вечер.
* * *
Осторожно, стараясь никого не потревожить, Назарянин вышел из дома, зябко завернулся в плащ, огляделся. Ночь была ясной. Молодой месяц ярко освещал окрестности, звезды серебрили небо холодным светом. Но и во мгле крест зловеще чернел на вершине холма сгустком мрака. Иисус направился к нему.
Он почти добрался до вершины, когда заметил на обочине тропы темную фигуру. Иуда сидел на земле, обхватив колени руками и, казалось, не слышал его шагов.
– Я знал, что найду тебя где-нибудь здесь, – заговорил проповедник, подходя к другу.
Иуда поднял голову.
– Зачем ты искал?
– Я видел твои глаза, знаю, почему ты убежал.
– Знаешь?
– Конечно.
Иуда закрыл лицо руками.
– Не смотри так! Не вздумай жалеть меня!
– Я и не думал.
– Да? Тогда зачем ты здесь?
– Иуда, не надо! Хватит мучить себя! Ты не виноват, что так случилось, не виноват, что Ефрем такой, что Садок… Твоя история не похожа на эту.