— Главное, — сказала она, — не уходи и не ложись спать, пока хозяин тебе не разрешит.
Я освежила комнаты влажной уборкой. Заметив книгу по истории на полу возле кровати, немного почитала, а ближе к ночи разожгла камин, задёрнула шторы, расстелила постель и жду Арагона.
Работа выполнена, и я опять взяла книгу. Читать на стуле неудобно и я уютно и тепло устроилась на ковре возле камина.
За окном глубокая ночь, а Влада всё нет. «И очень хорошо, может, и вовсе не заявится», — только подумала я, как дверь распахнулась, и на пороге во всей красе появился Арагон.
Пачкая пол грязными сапогами и оставляя за собой ошмётки глины, он дошёл до кровати и, усевшись на неё, вытянул ноги.
— Сними сапоги.
Бьюсь об заклад, он специально обувь вымазал. Но что делать, приказ хозяина — закон.
Подошла и, пачкая руки, ухватилась за левый сапог, Арагон довольно хмыкнул. Я невольно подняла голову, и наши глаза встретились. Улыбка вмиг померкла на лице Влада. Он хотел увидеть меня униженную, оскорблённую. Не дождётся! Я в отличном расположении духа. С подобными ситуациями давно научилась справляться. Воображение нарисовало яркую картинку, как один вредный и злопамятный маг узнаёт, что я опять оставила его в дураках, прихватив при этом самое ценное, что у него есть. Он бесится, крушит всё вокруг, проклинает меня, не исключено, что и себя, а мой след простыл и поминай, как звали. И это не мечты — это будущее.
Влад, не получив желаемого эффекта, недобро прищурил глаза, тяжело задышал, а вместо губ появилась тонкая линия. Хочет высказаться, но пока сдерживает себя.
— Пошла вон, ведьма! — наконец вырвалось у него. — Видеть тебя не хочу, — маг выдернул ногу из моих рук и, стянув сапог, швырнул его в сторону.
Восприняла выпад Влада спокойно и, пожав плечами, вышла из комнаты. Второй сапог Арагона полетел в дверь, которую я только что закрыла за собой. Нервишки у вас шалят, господин маг.
Умылась в заранее приготовленном, теперь уже с холодной водой, тазике, надела дорогую кружевную сорочку и, задув свечу, легла спать. Немного похихикала над яростью Арагона и уснула.
Звон, чересчур громкий, противный и очень раздражающий, и он никак не унимается, а только сильней напрягает мои ушки.
— Да что это такое? Ночь же ещё! — приняв сидячее положение, вслух возмутилась я. Наконец, шум стих. Зря я этому радовалась: мою дверь пнули, петли не выдержали, и она плашмя рухнула на пол.
Влад влетел в мою коморку и дернул за шнур — зазвенел колокольчик. Вот откуда этот звук!
— Ты глухая или специально…
— Глухая! — выпалила я, не дав Арагону закончить фразу. — И крепко сплю.