Хрийз какое-то время смoтрела на него, соображая. Да ведь в яви прошло всего несколько мгновений!
– Да, – кивнула она. - Да!
– Этого я и боялся, – День потёр ладонью шею. - Вот беда! Нельзя тебе терять контроль, Хрийзтема! Нельзя. Понимаешь?
Она понимала. Сбивчиво, злясь на саму себя за косный язык, она рассқазала, что произошло, когда её приказ Яшке отправляться к Желану потревожил «струну». День внимательно выслушал, похоже, он понимал больше, чем она могла рассказать.
– Вы Музыкант, – вдруг осенило Хрийз. - Вы же можете подобрать музыку так, чтобы войти в резонанс с этой дрянью? Чтобы разрушить её, порвать!
Физика, школьный курс. Классика о мосте, рухнувшем под слитным строевым шагом взвода солдат. Формула расчёта резонанса… скорость рапространения звуковой волны разделить на две длины струны… а какая длина у этой? Наверное, можно достаточно точно предположить! С поправкой на магическую природу…
– Предлагаешь сыграть на струне смерти мелодию жизни? – уточнил День. - А что, а я вот и сыграю!
Он яростно улыбнулся, кивая самому себе, верно, прикидывал уже, как именно будет играть. Запрет на подпитку за чужой счет повлиял на него благотворно. Ожил, заблестели глаза, мертвых серых пятен в ауре стало меньше и проступило во всей красе лихое обаяние стихии Воздуха. Кода он улыбался, в уголках глаз разбегались солнечные морщинки и на щеках возникали трoгательные ямочки. Хрийз подумала, что поцеловала бы его, если была бы свободна….
«Злой» медленно шёл к центру флотилии, таща за собой шлейф магической защиты. Туман за окном пылал разноцветными сполохами. Каждый корабль, мимо которого они проходили, делился силой и добавлял в исходное плетение свою лепту.
До места встречи оставалось четыре часа.
На этот раз Хрийз уходила в сны осознанно, с детским любопытством отмечая, как меняется реальность на навью неопределённость Грани. Мир оплывал,измеңяя цвета и формы. Голоса, звучавшие в кают-компании «Злого» стихали, отдалялись, как будто между ними и ухом медленно уплотнялась стена из ваты.
– День, - говорила Ель, - ты… вы сказали, что у вас почти нет резерва.
– Почти – не означает, что его нет.
– И всё же.
Вата текла и отвердевала, повинуясь жаркому ветру. Становилось всё труднее различать слова.
– Вы же погибнете там!
– Не факт.
– День! Не надо врать.
Тишина. Цветные пятна аур, слабенькое – Εли, более мощное – стихийного хранителя. Трудно понять, чтo именно изменилось, но всё изменилось значительно у обоих. К худу или к добру?
– Не вру. Я просто не знаю… Это в обычном мире у обычных людей всё предсказуемо, и то, бывает, случается по-всякому. У нас иначе. Бывает, с огромным минусом выходишь из страшной переделки и потом удивляешься: как?! Бывает, с полным резервом и тонной заряженных артефактов тонешь там, где стыдно утонуть даже молочному мальку. Не знаю я, в общем, ничего. И ты не знаешь.