– Почему? – Спросил дед. Вопрос был глуп, но понятен, а ответ сам просился на язык.
– По кочану… – ответил я. Тут впору академиков звать разбираться, а не рядового гражданина, вроде меня.
– Я серьезно. Неужели ничего нельзя было сделать?
Словно проверяя мои слова на честность он пробормотал.
– Восемь десятков лет строили народное счастье и за один раз все слили…
Вопрос прямой, но ответить на него честно я не мог. Я и сам задумывался над тогдашними раскладами, как они смотрелись из газетных листов и телепередач.
– Дурацкий вопрос. Кому это нужно было делать? Тот, кто имел силы делать – делал то, что считал нужным для самого себя…
Я задумался-как объяснить деду ситуацию времен наших девяностых годов.
– Помнишь детскую сказочку «…Враг вступает в город пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя…»?
Дед помотал головой.
– Нет. Не помню. К чему ты это?
– К тому, что к тому времени, когда это понадобилось, в нужном месте не оказалось нужного гвоздя…
– Гвоздя?
Я раздраженно фыркнул.
– Ну не гвоздя… Человека. А для страны, сам понимаешь, не один такой человек нужен, а сотни, тысячи…
– А как же партия?
– Те, кто должен был таких людей воспитывать, предпочли вместо этого языками молоть и общие богатства по своим карманам распихивать, а не тратить их на такие мелочи, как гвозди для казенной кавалерии.
Дед молчал. Я смотрел на него и думал о том, как тяжело, наверное, человеку с убеждениями, знать, что все то, за что он борется, будет спущено потомками в сортир.
– Значит воспитать нового, социалистического, человека так и не удалось…
Я усмехнулся.
– Кто-то из политиков твоего будущего и моего прошлого сформулировал, что «Социализм- это общество построенное на противоестественных принципах…» И он оказался прав. Человеческая натура, как оказалась, стоит ближе к капитализму, чем к социализму.
– А кто сейчас у власти у вас? Капиталисты?
– Капиталисты-пессимисты вроде бы. При оптимистах такой широты взглядов что есть, не допустили бы…
– Но сам-то ты как считаешь? Тебе-то хорошо?
Не стал вдаваться в объяснения и ответил банальностью:
– Хорошо там, где нас нет… Например в Швейцарии.
– Да чего там хорошего-то?
Я пожал плечами.
– Наверное что-то есть, раз товарищ Ленин там от царских ищеек скрывался. И шоколад там ничего… И ножики перочинные…
Родственник не ответил, хотя по глазам я видел, что есть ему что сказать. Я подумал, что он еще не определился в своем отношении ко мне. Кем ему меня считать? Буржуем? Пролетарием? Он ведь только что с войны и у него в голове две краски – черная и белая. Точнее белая и красная. Какой он меня мазнет – неясно ни мне, ни ему. Вот когда определится… И, думаю, о том что я его возможный родственник, он подумает в последнюю очередь.